Я находился в рубке, когда прозвучал сигнал тревоги. Через пять минут лодка 
нырнула под воду. Командир, сидя за перископом, информировал команду по системе 
внутренней связи:

– Мы вышли на чрезвычайно многочисленный конвой, может быть, в нём более 100 
транспортов. Атаковать будем в погруженном положении. Не нужно напоминать вам, 
что это не воскресная прогулка. Надеюсь, вы сделаете всё возможное для успеха 
операции.

Затем он выключил мотор перископа.

07.05. Пока мы не видим конвоя. Зигман приказал приготовить торпедные аппараты 
к стрельбе.

07.10. Я доложил о боеготовности лодки под тяжёлый, уходящий в глубину океана 
грохот двигавшегося конвоя.

07.16. Акустик сообщил нам новость, расстроившую наши планы атаковать конвой в 
погруженном положении:

– Конвой, очевидно, изменил курс. Полоса частот переместилась на 3-1.

Командир, явно раздосадованный сообщением, выдвинул перископ вверх, чтобы 
поймать в поле зрения проходивший конвой. По корпусу лодки ударяли звуковые 
волны, исходившие от вращавшихся винтов эскортов и транспортов. Словно 
грохотало бесчисленное множество туземных барабанов.

– Чертов конвой, – выругался Зигман. – Идёт зигзагами на северо-восток. По его 
правому флангу минимум десяток сторожевиков.

Конвой двигался со скоростью 11 узлов. «У-230» следовала параллельным курсом, 
оставаясь невидимой для его внешнего охранения и не желая атаковать на виду у 
эсминцев. Ритмичный грохот сотни гребных винтов проникал сквозь прочную 
стальную оболочку нашей лодки, перемещаясь внутри неё. Командир освободил своё 
место у перископа, прорычав:

– Взгляни, старпом. Если бы наша лодка шла побыстрее, я бы разделался с этим 
конвоем без труда.

Я занял место капитана. В семи милях по левому борту раскрылась впечатляющая 
панорама. Во всю ширину горизонта двигался лес мачт и труб транспортов. Минимум 
десяток эсминцев элегантно бороздили зелёные волны моря. Не менее двух десятков 
сторожевиков вертелись вокруг головной и хвостовой частей конвоя. Под 
впечатлением увиденного я сказал капитану:

– Вот это мощь! Кажется, самый большой из всех конвоев!

– Возможно, ты прав. Но раз мы находимся так близко к этой армаде, наши торпеды 
не могут промахнуться.

Прежде чем рискнуть со всплытием для выхода на угол атаки, необходимо было 
отойти на безопасную дистанцию от конвоя. Верещание гребных винтов, тяжёлое 
уханье поршней, завывание турбин и пощёлкивание импульсов «асдика» сопровождали 
наши скрытные манёвры. Почти два часа мы уходили по диагонали от стальных 
гигантов.

09.15. «У-230» всплыла. Взобравшись на мостик, когда лодка ещё не полностью 
вышла из воды, я торопливо огляделся. Далеко на северо-востоке, вдоль чёткой 
линии горизонта, разделявшей сткеан и небо, двигались мачты и дымовые трубы. 
«У-230» пошла параллельным курсом, рассчитывая опередить конвой до наступления 
сумерек. Ридель передал по радио в штаб и другим подлодкам сообщение: «Конвой в 
квадрате БД-92. Курс северо-восток. Скорость II узлов. Сильное боевое охранение.
 Всплыли для выхода на угол атаки. „У-230“.

09.55. Испуганный возглас за моей спиной:

– Самолёт!

Я увидел, как двухмоторная летающая машина пикирует на нас со стороны солнца. 
Мы были захвачены врасплох.

– Тревога!

Нас как ветром сдуло в рубку. Лодка мгновенно скрылась под водой. В этот миг 
максимальной опасности и минимальной возможности её избежать нас могло выручить 
лишь чудо, случайность, везение, которое до сих пор спасало экипаж лодки от 
гибели.

Четыре всплеска сброшенных бомб и мощные взрывы встряхнули тонны воды над нами 
и вокруг нас. Лодка вздрогнула и стала опускаться с дифферентом 60 градусов.