эсминцев. Мы бороздили бурное море, следили за перемещениями эсминцев и 
удалялись, маневрируя под покровом снежного шквала, вдыхая гарь из почти 60 
дымящихся труб транспортов. В этот день мы семь или восемь раз пеленговали 
приближавшиеся эсминцы и в полдень погружались на короткое время, чтобы 
определить курс конвоя акустическими средствами. В 20.00 штаб потребовал от 
подлодок сообщить свои координаты. Подсчитав все доклады, мы узнали, что в 
охоте на конвой участвовала «волчья стая» из 18 подлодок.

22.15. По правому борту – низкая тень. Это – эсминец на дистанции 1400 метров. 
На верхушке его мачты горел красный свет. Видимо, он искал моряков, выживших 
после гибели транспортов.

22.40. Впереди по левому борту огромная тень транспорта. Позади тень поменьше – 
эскорт. Когда он пересёк наш курс, транспорт исчез. Мы погнались за ним, но 
наткнулись на другой эсминец. Зигман проворчал сердито:

– Сколько же этих жестянок в конвое?

Маневрируя, мы уклонились от встречи и ушли незамеченными.

23.10. По правому борту два силуэта – высоких и объёмных. По левому – один 
низкий силуэт. Выведя лодку на угол атаки, Зигман прокричал сквозь завывание 
ветра:

– Теперь твоя очередь, старпом! Я прицелился и скомандовал:

– Аппараты один-три, пли!

Судьба транспорта была решена в 23.25. Пока торпеды мчались к цели, «У-230» 
двигалась прямо по курсу. Я наметил три цели и приготовился сделать быстрый 
залп оставшимися торпедами. Прежде чем я дёрнул рычаг, взорвались торпеды, 
ушедшие первыми. Огненный столб взметнулся с транспорта. Это был его конец, но 
и конец моей стрельбы. К нам поспешили два эсминца. Лодка, описав крутую дугу, 
помчалась подальше от опасности. Мы обогнули корму гибнувшего транспорта 
приблизительно на дистанции 70 метров, отгородившись им от преследовавших нас 
эсминцев. Но затем преграда исчезла – транспорт утонул. «У-230» двигалась по 
ветру, рассекая гребни волн, затем пошла зигзагообразным курсом, стремясь уйти 
от эсминцев. Резкий поворот направо, и через несколько минут мы укрылись за 
завесой града. Однако конвой потеряли. После полуночи мы не обнаружили никаких 
его признаков. Три часа вели поиск конвоя в северном направлении, потом 
повернули на восток. Несколько раз видели сторожевиков, но ни единого 
транспорта.

10 марта. 06.40. Капитан отпустил измученную команду на отдых и сам спустился с 
мостика подремать. Я остался на мостике, чтобы закончить вахту. Вокруг меня 
поднимались и опускались грязно-зелёные волны с длинными белыми разводами пены. 
Они были похожи на мрамор. Оглушающий ветер гнал низко над головами вахтенных 
серые облака. Из них на нас сыпались снег и град.

7.10. Я начал чихать, вдохнув раздражающий запах дыма и гари.

7.13. Вырвавшись из снежной завесы, мы увидели шесть кораблей, тяжело 
переваливавшихся на волнах и освещённых золотистыми лучами солнца.

– Командира – на мостик, команда – по местам, – скомандовал я в рубку.

Затем раздался оглушительный грохот. Ближайшее к нам судно – транспорт 
водоизмещением десять тысяч тонн – взорвалось и начало разлетаться на куски. 
Ударная волна толкнула нас с такой силой, что лёгкие готовы были лопнуть. 
Зигман просунул голову в рубочный люк, но тотчас нырнул обратно в рубку, когда 
увидел, что вокруг падают стальные обломки, поднятые вверх мощным взрывом. Я 
вместе с вахтенными укрылся за ограждением рубки и увидел пять транспортов, 
барахтавшихся на волнах, а также выскочившие из-за одного транспорта два 
эсминца по правому борту на дистанции 1000 метров. Третий эскорт мчался к нам 
за кормой. Крайне встревоженный, я скомандовал:

– Очистить мостик, самый полный вперёд, тревога!

У нас был лишь один выход – погрузиться на большую глубину и принять на себя 
возмездие за торпедную атаку другой лодки. Но присутствие поблизости гигантов, 
качавшихся на волнах, словно завораживало нас. Все, кто мог, толкались в 
носовом торпедном отсеке. Вес торпед давал лодке небольшой дифферент на нос, 
между тем как угрожающий шум винтов неумолимо приближавшихся к нам эскортов 
становился всё громче. Стряхнув с себя безрассудство, я заставил «У-230» 
нырнуть в глубину океана. Восемь разрывов глубинных бомб свирепо встряхнули 
лодку и придали ускорение её погружению. Фридриху удалось остановить падение 
лодки в 200 метрах от поверхности и выровнять её. В полной тишине «У-230» 
описывала под водой широкую зигзагообразную дугу. Пока конвой удалялся в 
восточном направлении, импульсы «асдика» настойчиво и угрожающе колотили по 
корпусу лодки. Через 15 минут после первой бомбардировки новые кассеты из 16