дешифрованная радиограмма из штаба: «Вниманию всех подлодок. Немедленно 
прекратить огонь. Прекратить все боевые операции против судов союзников. Дениц».


Когда я читал текст радиограммы, буквы расплывались. Я с трудом расслышал голос 
Фреда:

– Мы приняли её полчаса назад. Это – финал.

У меня внезапно заныло сердце. Я отвернулся, чтобы сдержать слёзы. Меня не 
учили проигрывать.

К 5 мая подводная война закончилась. Дениц, глава нового правительства, 
согласился на предварительные условия капитуляции всех наших вооружённых сил в 
северной части Европы. На следующий день база ВМС была взбудоражена ещё одной 
радиограммой Деница. Адмирал, приведший наш подводный флот к славе и трагедии, 
скорбел о верных долгу моряках, лежавших на океанском дне, и благодарил тех, 
кто пережил ужасные битвы: «Мои подводники, за вами шесть лет войны. Вы 
сражались как львы. Подавляющее превосходство противника загнало нас в тесный 
угол, из которого невозможно продолжать бой. Непобеждённые и незапятнанные, вы 
сложили оружие после героической битвы, не имевшей прецедента. Мы с гордостью 
вспоминаем своих павших товарищей, которые пожертвовали своими жизнями ради 
фюрера и отечества. Друзья, храните в себе мужество, с которым вы так долго и с 
честью сражались за лучшее будущее отечества. Да здравствует Германия. Ваш 
гросс-адмирал».

Это было послание, положившее конец нашим страданиям. Впервые в нём 
признавалось наше поражение. Наконец заканчивалось уничтожение людей. С этих 
пор нас оставит страх перед возможностью бесславно погибнуть. Меня охватило 
незнакомое чувство умиротворённости, когда я осознал, что выжил. Давно 
приговорённый к смерти в стальном гробу избежал гибели. Ощущение жизни было так 
прекрасно, что казалось воплощением мечты.




Эпилог


Номинально война закончилась 5 мая 1945 года. Но мне пришлось сражаться ещё 
шесть месяцев, прежде чем я выиграл битву за выживание. Поначалу капитуляция 
Германии заставила меня почувствовать себя обманутым и преданным. Я решил, что 
она освободила меня от клятвы верности народу, отечеству и военной дисциплине. 
Поскольку всё, что стало мне дорого, потеряло смысл, моей единственной заботой 
было сохранить свободу. Однако между мной и свободой помещался обширный 
скрипучий аппарат оккупационных властей союзников. Естественно, я полагал, что 
всем, кто сражался за Германию, предстоял долгий, болезненный и унизительный 
процесс интернирования, допросов и принудительной высылки.

Я решил не зависеть от капризов военной администрации союзников, которая в 
лучшем случае тяготилась бы своими многочисленными и сложными обязанностями, а 
в худшем – проявляла мстительное и жестокое отношение к своим бывшим врагам. Я 
был готов бежать туда, где найду подходящие условия жизни, и полагал, что ничто 
не помешает мне поступить так, как мне хочется.

Некоторое время после капитуляции Германии у меня не было оснований доверять 
победителям. Англичане продолжали охоту на последние подлодки, которые пытались 
прорваться из Германии в Норвегию. Я считал, что они проводят политику 
тотального уничтожения немецкого подводного флота. Со своим старым другом 
Фредом Шрайбером я проводил большую часть времени у пирса, наблюдая, как 
немецкие капитаны приходили в Кристи-ансунн на своих помятых, изрешечённых 
пулями и снарядами лодках. Экель с «У-2325» и Веке с «У-2354» рассказали нам, 
что пять подлодок из их группы были потоплены во время перехода через Датское 
море и пролив Скагеррак. Таким образом, с окончания войны мы потеряли ещё 16 
подлодок, а общая цифра потерь с начала войны составила цифру 779.

7 мая стало днём, когда вокруг нас бушевало народное ликование. Норвежцы 
праздновали своё освобождение. Три наших моряка, которые были обнаружены 
пьяными в компании норвежцев, были арестованы по приказу командующего флотилией 
Юргенсена, намеревавшегося для острастки другим предать их суду военного 
трибунала. И последним по времени, но не по значению были слухи о готовности 
англичан немедленно захватить наш компаунд. На этом мрачном фоне я уговаривал 
Фреда Шрайбера бежать со мной в Южную Америку. Он неохотно принял мой план. Мы 
решили, что ускользнём на его подлодке-малютке из порта, пройдём на глубине 
«шнеркеля» до Тронхейма, где стояла моя более крупная подлодка «У-953», и затем 
оттуда, выбрав из экипажа надёжных людей, отправимся в Аргентину.

8 ночь, когда мы намеревались осуществить свой план, всем было приказано 
явиться в ремонтный цех к капитану Юргенсену и его помощникам. Мы с Фредом в 
ужасе отпрянули, когда вышли на освещённый тусклым светом плац, где выстроились