«У-953» бесшумно повернула к берегу. Но в следующий момент мне показалось, что 
она врезалась в землю. Внезапный скрежет и лёгкий толчок свидетельствовали о 
том, что лодка действительно ударилась о дно, соскользнула в мягкий ил и 
остановилась.

– Продуть балласт – полный назад! – закричал я.

Лодка поднялась, бешено вращавшиеся винты вынесли её из ила на глубину. Не 
обращая внимания на возможность присутствия эсминцев, я приказал включить 
определитель глубины, нашёл проход в узком проливе и повёл лодку на восток, 
порой задевая дно. Что-то действительно не ладилось. Пока мы четыре часа 
двигались вперёд, маяк постепенно растворился за кормой. Не удавалось найти 
сколько-нибудь приметный ориентир. Я ещё больше засомневался, когда дно снова 
стало сближаться с нашим килем. В конце концов лодка сделала круг и ударилась 
несколько раз о дно. Я был вынужден заключить, что мы попали в западню. В это 
время день уже кончился и на поверхность моря опустился туман. Мы всплыли и 
стали на якорь, рассчитывая продолжить движение, когда клубы тумана испарятся 
под солнцем.

В 07.40 туман осел, обнажив верхнюю часть берега. Вскоре он очистился полностью.
 Лодка тоже вышла из тумана. Я поспешил поднять якорь и начал сверяться с 
картами и справочником. В это время прогремел взрыв примерно в 100 метрах с 
левого борта. Последовал глухой рокот артиллерийского выстрела. Нас 
обстреливала собственная артиллерия.

– Запрос, герр обер-лейтенант, запрашивают наши опознавательные.

– Старпом, сообщите им фонарём наш номер. Скажите, чтобы они передали на базу о 
нашем прибытии в порт в 23.00.

Осознав, что зашёл не в ту бухту, я приказал главмеху срочно погрузиться. 
«У-953» опустилась на илистое дно с лёгким толчком. Ограждение мостика покрыла 
сверху на три метра мутная, серая от песка вода – и только что начался прилив. 
Моё обещание прибыть в порт до полуночи оказалось чересчур оптимистичным.

Теперь стало совершенно ясно, что я принял маяк на северной оконечности острова 
Ре за маяки острова Олерон. Поскольку днём раньше я определил маяк правильно, 
то пришёл к заключению, что сильное течение отнесло нас на север на невероятную 
дистанцию в 17 миль и мы, не зная об этом, проскочили мимо усеянного минами 
входа в порт, где на прошлой неделе подорвались три наши подлодки. Поскольку 
ночью все маяки выглядят одинаково, у меня не было оснований полагать, что я 
взял пеленги не с той башни. Кроме того, проход к бухте, в которую меня занесло,
 имел характеристики, почти идентичные тому, что вёл в Ла-Рошель.

Теперь, прильнув к перископу, я был вынужден следить за началом спада воды и 
гадать, сколько времени нам будет позволено оставаться живыми. За маяком 
поверхность моря отслеживали три британских самолёта. Между тем наш мостик 
поднимался всё выше и выше над мутно-серой водой. Через два часа после полудня 
отлив прекратился, однако я был настолько заинтригован дерзкими полётами 
самолётов, что не замечал прилива до тех пор, пока мостик не поглотила морская 
вода. Затем с чувством облегчения спустился в помещение центрального поста и 
там играл в карты с главмехом и другими подводниками до ночи.

21.30. «У-953» поднялась на поверхность, вышла на полных оборотах грохочущих 
дизелей из враждебной бухты, пронеслась мимо маяка на полмили в море, повернула 
на юг и двинулась параллельно берегу острова Ре в порт. Мы видели, что нас 
преследуют британские эсминцы, раздосадованные безнаказанностью дерзкого броска 
подлодки. После бесконечного часа прослушивания верещавших радиолокационных 
импульсов мы вошли в пролив, ведущий в Ла-Рошель. Затем, остановив дизели, я 
включил бесшумные электромоторы.

Вскоре мы заметили силуэт небольшого тральщика, посланного нам навстречу. 
Получив наш ответ на запрос, корабль поспешил назад в порт, громыхая своим 
тралом. Перед ним дугой разорвались на различных дистанциях шесть акустических 
мин. Взрывы встряхнули и корпус нашей лодки, и всю команду.

28 августа, в понедельник, в 02,30 «У-953» наконец проскользнула на свою 
стоянку в бетонном бункере Ла-Палиса. Это была единственная подлодка, которой 
удалось передислоцироваться сюда из северных портов.

Когда мне принесли ароматный утренний кофе, я задёрнул занавеску в своём углу и 
включил свет, чтобы насладиться напитком. Взбодрившись, я покинул лодку, чтобы 
доложить о прибытии командующему Третьей флотилией. По пути я заметил только 
две подлодки – старые посудины, боевые рубки которых имели вмятины и разводы 
ржавчины. Повсюду виднелись следы запустения и заброшенности. Пройдя до конца 
холодный тёмный бункер, я вышел на сырой утренний воздух. После короткой 
поездки в «ситроене» прибыл в старинный огороженный стеной город Ла-Рошель. 
Машина остановилась перед трёхэтажным зданием, и часовые указали мне путь в 
кабинет командующего.