окуляры перископа к правому борту и увидел берег Северной Африки, почти 
перпендикулярно возвышавшийся над поверхностью моря. На вершине скалистого 
утёса близ испанской Сеуты возвышался мемориал жертвам гражданской войны. 
Берега по обе стороны от мемориала таяли в полуденной дымке. Я так увлёкся 
зрелищем, что, заметив самолёт, успел только крикнуть:

– Срочное погружение на 60 метров, самолёт!

Я втянул внутрь длинную трубу перископа и затаился в ожидании. Однако «У-230» 
успела уйти на необходимую глубину до бомбёжки. Вместо главмеха я приготовился 
считать разрывы глубинных бомб. Впрочем, необходимость в этом отпала. Лодка 
двигалась в безопасной тишине. С каждой милей угроза для нас быть обнаруженными 
уменьшалась. В 22.00 впервые за 12 дней маленькая лампочка в помещении для 
капитана была погашена, а тёмно-зелёная занавеска перед его койкой задёрнута.

Почти через сутки, в 21.30 следующего вечера, «У-230» всплыла. На траверзе 
светились огни испанского порта Малага. Выбравшись из рубочного люка, я увидел, 
как за городскими огнями тянутся к серому небу тёмные горы. Ночь была настолько 
тёплой, что я снял свою кожаную куртку. Затем заработали дизели, и «У-230» 
пошла вдоль тёмной горной гряды. Мы провентилировали корпус лодки и с гордостью 
передали в штаб свою первую радиограмму: «Спецзадание выполнено. Ждём новых 
указаний. „У-230“.

Около часа мы ожидали реакции противника на свой радиосигнал, однако её не 
последовало. Незадолго до заката пришёл ответ из штаба: «Поздравляем с 
выполнением задания. Следуйте в тулонскую бухту с крайней осторожностью. Особые 
предосторожности на траверзе порта. Следите за подлодками противника».

Мы были готовы к немедленным боевым операциям против союзников, которые 
снабжали свои войска, интенсивно эксплуатируя судоходные линии между портами 
Северной Африки и Южной Италии. Нарушить эти коммуникации и ослабить давление 
англо-американских сил на наши войска в Северной Италии было нашей первейшей 
задачей. Поэтому мне показался непонятен приказ штаба о заходе в порт, если он 
не означал нового спецзадания.

Чтобы добраться до Лионского залива по соседству с Марселем, нам понадобились 
три ночи движения в надводном положении на полных оборотах и некоторое число 
погружений под воду в связи с угрозами с воздуха. 15 декабря в 01.00 мы 
сообщили южному филиалу штаба подводных сил о своём предстоящем прибытии. Днём 
мы ушли под воду на перископную глубину, но вскоре Зигман заметил приближение 
нашего эскорта.

Через час двадцать минут мы всплыли в 30 метрах от левого борта нервозно 
маневрировавшего тральщика. Его капитан попросил нас следовать за ним. Нам 
просигналили флажками с тральщика, чтобы мы проявляли максимум бдительности, 
поскольку две недели назад британские подлодки потопили наше судно и подлодку. 
Мы следовали за эскортом, повторяя его зигзаги. Экипаж подлодки выстроился на 
палубе в спасательных жилетах. У входа в порт нас встретил буксир, который 
затем перекрыл вход противолодочной сетью, протащив её от одного пирса к 
другому.

По мере нашего движения вперёд Тулон открывался во всей красе. Под ярким 
солнцем блестели зелёные горы, красная и зелёная черепица на крышах побелённых 
домов, поржавевшие надстройки нескольких повреждённых французских военных 
кораблей на приколе. «У-230» осторожно продвигалась по бухте мимо двух 
затопленных французских эсминцев и трёх подлодок, стоявших у совершенно 
незащищённого причала. Командир, заметив небольшое скопление людей в морской 
форме, направил лодку к незанятому причалу пирса. «У-230» остановилась. То, что 
прежде казалось самоубийственным предприятием, обернулось спокойным безопасным 
походом. Наше невероятное везение продолжалось.

Представители Двадцать девятой флотилии подводных лодок проявили трогательную 
заботу о нас. Из Бреста были доставлены наш багаж и почта. Было продумано все, 
вплоть до пустяков, чтобы обеспечить нам уют и комфорт. Я собрался было 
распаковать свой багаж, когда был вызван в комнату капитана.

– Присаживайся, старпом, кури, – предложил мне Зигман. – Я получил из штаба по 
телетайпу приказ, который подводит черту под нашей совместной службой. Тебе 
приказано отправляться в Нойштадт, чтобы пройти подготовку на командира 
подлодки. Поздравляю тебя.

Прежде чем я смог осмыслить сообщение, Зигман поднялся, пожал мне руку и 
выразил сожаление, что вынужден со мной расстаться. Он пожелал мне удачи в 
получении более современной лодки, чем его старушка «У-230».

Все ещё не придя в себя, я пробормотал слова благодарности за двадцатимесячную 
службу под его командованием и тоже пожелал ему удачи и новой лодки. Затем мы 
коротко обсудили проблемы, вытекавшие из внезапной перемены обстановки. Большая 
часть команды «У-230» должна была уйти в продлённый отпуск, включая Фридриха и 
Риделя. Поскольку моя командирская подготовка не могла начаться раньше 10