Рано утром я вывел «У-230» в Брестскую бухту, чтобы проверить её состояние. 
Главный инженер флотилии определил минимум ремонтных работ и их сроки. 
Обстановка требовала быстрого возвращения на фронт немногих подлодок, ещё 
находившихся на плаву. Нашу старую рабочую лошадку нужно было за две недели 
почистить, заправить горючим, покрасить и привести в порядок. Это означало, что 
времени для отпуска ни у кого не было. Я во второй раз поинтересовался 
возможностью обзавестись «шнеркелем», но никто на базе не мог дать мне 
вразумительного ответа на мой запрос. Вместо этого нам сказали, что мы получим 
усовершенствованные радары, способные пеленговать длину волн в нижнем 
сантиметровом диапазоне. Таким образом, мы будем идти вровень с быстрым 
прогрессом противника в электронной войне. В жестоком противостоянии на море мы 
были загнаны в глухую оборону. Союзники диктовали нам условия войны и виды 
вооружения.

На выходные дни первой недели я бросил свои дела на подлодке и в порту, 
отправившись в пятницу вечером экспрессом в Париж. Ночью я переоделся в туалете 
поезда в гражданский костюм. Согласно предварительной договорённости, я 
встретил Маргариту под ЭЙфелевой башней. На ней было голубое шёлковое платье с 
вышитыми цветами. Мы обнялись, и я встретился глазами с проходившими мимо 
немецкими солдатами, завидовавшими несдержанному французу. Париж был тёплым и 
благоухающим. В прозрачном воздухе смешались терпкие запахи опадающих листьев и 
воды в Сене, а также аромат духов. Над нами сияло солнце, ласковых лучей 
которого я так часто был лишён в море. Это было время, когда я забыл о 
бомбёжках и смертях, когда мне казалось, что меня минует реальная перспектива 
отправиться на дно океана.

Вскоре после моего возвращения в Брест я уже был переодет в морскую форму и 
ничто не выдавало моего короткого посещения другого мира. Командиру было 
неожиданно приказано явиться с докладом к вышестоящему офицеру отделения 
«Запад» в штабе. Мы предположили, что его визит имеет какое-то отношение к 
нашему предстоящему походу. После дневного отсутствия Зигман вернулся и быстро 
вызвал Фридриха, Ри-деля и меня к себе. Без предисловий он сказал:

– Господа, я буду краток. Нам приказано прорваться сквозь Гибралтарский пролив 
в Средиземное море.

Зигман сделал паузу, чтобы наблюдать нашу реакцию. Я выдавил из себя улыбку, 
мои партнёры сохраняли мрачное выражение лица. Всем было ясно, что любая 
попытка пробиться сквозь тесный пролив имела минимальные шансы на успех. Но 
какая разница, куда нам идти? Везде было одно и то же – отчаянные попытки 
нанести противнику ущерб и избежать ран или гибели от бомбёжек. Как в случае с 
медленным самоубийством. Везде смерть была неизбежна, изменилось бы только 
название моря, в котором мы пойдём на дно.

Было, однако, одно утешение: если нам посчастливится пройти пролив, районом 
наших операций будут спокойные воды Средиземного моря. Чтобы разрядить 
обстановку, я сказал:

– Всё это напоминает мне экзотические места, которые хотелось бы посетить. 
Только вот как туда добраться?

Капитан быстро подхватил мой мрачный юмор:

– Господа, если вы сохраните в тайне цель нашего похода, нам удастся понежиться 
в январе на пляжах Италии.

Напряжённость спала, и наш разговор оживился. Но затем Зигман снова охладил нас.
 Он сообщил, что в начале ноября англичане перехватили и потопили в проливе две 
наши подлодки: «У-742» и «У-340». Другие подлодки, направленные в пролив, 
погибли ещё раньше, чем смогли добраться до него. 24 октября у побережья 
Испании была потоплена «У-566», та же судьба постигла 10 ноября «У-966». Ничего 
не было известно о судьбе «У-134» и «У-535», которых, видимо, потопили до того, 
как они успели передать радиограммы бедствия. Последние потери дали нам 
наглядное представление о том, что нас ожидает.

Пока мы готовились к походу, возрастала разница в потерях не в нашу пользу. К 
25 ноября было уничтожено ещё 15 наших подлодок. Наш внушительный подводный 
флот в Атлантике, которым когда-то гордились, почти перестал существовать. Всё, 
что мы смогли противопоставить англо-американской технике, – это уничтожение 
торпедами нескольких судов из малых конвоев союзников тоннажем всего лишь 67 
тысяч регистровых брутто-тонн.




Глава 17


Вечером 26 ноября «У-230» вышла в последний раз из Брестской бухты. Она