флотилии и командиром одной из «каноэ» Вельнером. На столе перед ними лежали 
карты, и Прин сразу же выхватил название Скапа-Флоу.[23 - Залив с таким 
названием находится в южной части острова Мейнленд – самого крупного из 
Оркнейских островов. Операция имела символическое значение: как указывает далее 
автор, в этом заливе после Первой мировой войны был затоплен «германский флот 
высоких широт».] Дениц обратился к Прину:

– Вы не думаете, что решительный командир может войти в Скапа-Флоу и атаковать 
стоящие там суда? Сразу не отвечайте, но я жду вашего ответа во вторник. 
Решение зависит целиком от вас, никаких предубеждений в ваш адрес не будет.

Дело было в воскресенье. Прин отдал честь и вышел, сердце его колотилось. Он 
пошел сразу к себе и принялся тщательно обдумывать проблему. Он работал часами, 
считая, думая, проверяя и перепроверяя.

В назначенный день он снова стоял перед своим командиром.

– Да или нет?

– Да.

Наступила пауза.

– А вы все продумали? Вы подумали об Эмсманне и Хеннинге, которые пытались 
сделать это в Первую мировую войну и не вернулись?

– Да.

– Тогда готовьте лодку.

Команда не могла понять смысла приготовлений к следующему боевому походу. 
Почему они выгружают часть провизии и берут так мало топлива и пресной воды? 
Командир ограничивался четкими приказами и в разговоры не вступал. В 
назначенный день лодка прошла через Кильский канал и вышла в Северное море. 
Ночь выдалась темная, слегка штормило. На переходе команда удивлялась 
командиру: хотя несколько раз попадались суда, он и не пытался атаковать их. 
Наконец рано утром 13 октября показались Оркнейские острова. Прин дал приказ 
погрузиться, и, когда лодка легла на грунт, он приказал команде собраться.

– Завтра мы идем в Скапа-Флоу, – начал он, и далее спокойно обсудил, что должен 
делать каждый, а затем сказал, что все свободные от вахты должны выспаться, 
потому что в нужный момент от команды потребуется предельное напряжение сил.

В 16 часов лодка ожила, кок приготовил обед по специальному меню. Слышались 
шутки, и Прин записал в вахтенном журнале: «Моральный дух команды корабля на 
высоте». В 19.15 лодка начала отрываться от грунта. Всплыв на перископную 
глубину, Прин осторожно осмотрелся. Горизонт чист. Он дал приказ всплыть. Ветер 
утих, но небо было покрыто легкими облаками. Хотя луна только зарождалась, но 
северная ночь была светла, чуть ли не как днем.

Они вошли в узкую часть пролива, и сильное течение подхватило лодку, как и 
ожидал Прин. Теперь нужна была предельная сосредоточенность и побольше удачи. 
Приходилось то и дело перекладывать руль то влево, то вправо, дизели работали 
на полную мощность. Один раз пришлось дать полный назад, чтобы не напороться на 
волнолом. Наконец он нагнулся и крикнул в люк:

– Мы в Скапа-Флоу.[24 - В Скапа-Флоу лодка вошла через плохо охраняемый пролив 
Керк-Саунд.]

Об этом в вахтенном журнале записано: «К югу ничего не было видно, и я повернул 
вдоль берега на север. Там я увидел два линкора, а за ними несколько эсминцев 
на якоре. Ни одного крейсера. Я решил атаковать большие корабли».

Лодка подкралась поближе, и он смог различить детали кораблей. Ближайший линкор 
принадлежал к классу «Ройал Оук» («Королевский дуб»). Прин подошел ближе, так, 
что из-за первого линкора стал виден нос второго. Этот был похож на «Рипалс». 
Прин отдал приказания:

– Все аппараты – товсь! По местам стоять к залпу с первого по четвертый! – 
Эндрасс, старший помощник Прина, наводил лодку на цель. Вот бак «Рипалса»[25 - 
Прин принял за «Рипалс», которого не было в Скапа-Флоу, старый авианосец 
гидросамолетов «Пегас». В обеих атаках был поражен только «Ройал Оук». В 
последующие пять месяцев флот метрополии вынужден был пользоваться у западных 
берегов Шотландии якорными стоянками, пока приводили в порядок систему обороны 
Скапа-Флоу.] оказался в перекрестии нитей перископа. – Пли!

Лодка вздрогнула, когда вышли торпеды. Началась мучительная пауза. Попадут – не 
попадут? И вот у борта «Рипалса» взметается столб воды. Но «Ройал Оук» как 
стоял так и стоит. Промах? Не может быть. Дефект торпеды? Вряд ли. Прошли 
минуты, а в бухте продолжала стоять тишина. Нет никого на кораблях? Или вся