процента эвакуированных. Даже лодки были задействованы для перевозки женщин, 
детей и раненых мужчин из Мемеля, Пиллау, Данцига и Готенхафена, после того как 
эти порты были отрезаны от внешней помощи.


* * *

11 мая Союзная контрольная комиссия в составе американского генерал-майора 
Рукса и британского бригадного генерала Фурда прибыла во Фленсбург и 
расположилась на борту корабля «Патриа». 22 мая Деницу, Фридебургу и Йодлю было 
приказано прибыть на борт корабля. Услышав об этом приказе, гросс-адмирал 
спокойно заметил:

– Собирайтесь с вещами.

Такого шага он ожидал со дня на день. Никто из высших руководителей – даже 
Черчилль – не обратили ни малейшего внимания на него и его правительство.

Утром 23 мая Дениц пунктуально прибыл на борт «Патрии». На верхней части трапа 
его никто не встретил – не считая толпы фоторепортеров. Ясно, что предстоял его 
арест. Генерал-майор Рукс доверительно сообщил ему, что у него приказ 
арестовать правительство и верховное командование. Он поинтересовался, не хочет 
ли Дениц что-нибудь заявить, но гросс-адмирал сказал, что сейчас не время 
выступать с речами, потом встал и покинул помещение, где его принимал Рукс.

Последовали массовые аресты. Фон Фридебург отравился, прежде чем его взяли. 
Вечером 23 мая арестованных перевезли на самолете в Люксембург, где в 
Бад-Мондорфе разместили в «Палас-отеле», который превратили в тюрьму.

Правительство Деница, последний символ единства германского рейха, было 
ликвидировано.




ГЛАВА 9

НЮРНБЕРГСКИЙ ФИНАЛ

(1945 – 1946 гг.)


Гросс-адмирал Дениц выбрал себе в качестве защитника на Нюрнбергском процессе 
флотского адвоката – капитана 1 ранга Кранцбюлера. Они знали друг друга много 
лет, и вот они стояли лицом к лицу в одной из комнатушек Дворца юстиции, 
разделенные металлической сеткой, через которую нельзя было даже поздороваться 
за руку. Гросс-адмирал говорил примерно в таком духе:

– Когда я прошу вас быть моим защитником, я имею в виду, что вы должны защищать 
не мою личность, в отношении которой я не испытываю никаких угрызений совести, 
а скорее германский флот и в частности – подводный. Вначале я не хотел иметь 
никакого дела с этим фарсом, какие бы последствия он ни имел для меня лично. Но 
потом я понял, что лучше смело предстать перед моими обвинителями, чем дать им 
бесчестить мое имя, не отвечая на их обвинения. У нас есть что ответить, и это, 
видимо, наш последний шанс ответить публично. Они постараются навесить на нас 
перед всем миром ярлык кучки убийц. Но мы обязаны перед нашими павшими 
товарищами, несколько в наших силах, не дать запятнать их честь. Немецкий народ 
тоже должен услышать, что мы скажем в ответ на их обвинения, а также знать, что 
его воины были не ордой преступников.

В течение месяцев команда обвинителей копалась в горах захваченных германских 
документов, чтобы набрать необходимые свидетельства. Им были предоставлены все 
возможности. Если необходимо, они могли в течение суток получить из Вашингтона 
по воздуху нужное им досье. Защита же, с другой стороны, поначалу вообще не 
имела работы. Перед окончанием войны Дениц строго запретил уничтожать 
германские военно-морские архивы, так как считал, что ему нечего скрывать и 
каждый может заглянуть в них. Победители захватили эти архивы и перевезли в 
лондонское адмиралтейство. Потом Кранцбюлер удалось получить разрешение 
трибунала и британского адмиралтейства и направить в Лондон своего помощника 
капитана 1 ранга Меккеля. Меккель работал там целых три недели, на ночь уходя в 
лагерь для военнопленных, откуда утром его забирал младший лейтенант британских 
ВМС. Он перерыл массу досье, делая выписки и пометки, снимал светокопии. 
Работал Меккель напряженно, стараясь уложиться в срок, потому что знал, что 
другой возможности получить ценные документальные доказательства не будет.

В Нюрнберг приезжала масса свидетелей обвинения и защиты, причем последних 
размещали в тюрьме. Среди свидетелей защиты по делу Деница были контр-адмирал 
Вагнер, Годт, зять Деница капитан 1 ранга Хесслер. Годта возили в Соединенные 
Штаты, где на него оказывалось всяческое давление, чтобы он дал показания 
против Деница. Следователи говорили ему, что его шефа все равно не спасти, так