Бои за Днепр (10-11 июля) показали, что сопротивление русских ослабевает, но в 
то же время продемонстрировали, что противник располагает резервами, хотя и 
плохо подготовленными и оснащенными.

В успехах, достигнутых нашими войсками, решающая роль принадлежала люфтваффе. 
Наша авиация наносила массированные удары по русским, продвигающимся к линии 
фронта и от нее как в пешем строю, так и по железным дорогам, а также по 
обнаруженным местам скопления их войск. Затем оборонительные порядки русских на 
передовой на разных участках фронта атаковали «штукас», штурмовики и 
истребители.

Затруднения с продвижением вперед наших наземных служб и структур, недостаточно 
моторизованных и к тому же не имевших транспортных средств повышенной 
проходимости, были еще заметнее, чем те же сложности у сухопутных войск. Хотя 
мы уже имели в нашем распоряжении несколько фронтовых аэродромов, нам пришлось 
заниматься разведкой и оборудованием дополнительных, которые не были 
непосредственно защищены армейскими частями.

23 июня воздушное командование получило возможность держать руку на пульсе 
событий, разместив свой командный пункт в поезде на железнодорожной ветке 
неподалеку от Брест-Литовска, а в первые дни июля с целью поддержания 
постоянного контакта с войсками – в механизированной транспортной колонне к 
востоку от Минска.

После того как в первые недели войны мы завладели невероятно большими 
территориями, встал вопрос о продолжении наступления. Я поддержал точку зрения 
представителей групп армий, которые настаивали на том, что война на уничтожение 
противника, продолжавшаяся уже несколько недель, должна быть продолжена за 
Днепром с тем, чтобы раз и навсегда покончить с русской армией, 
противодействовавшей нашим войскам. Сегодня остается лишь с сожалением 
констатировать, что Верховное командование пошло на поводу у событий и не 
смогло быстро прийти к определенному решению, хотя его колебания пока еще 
невозможно было ощутить на фронте.

Кульминацией боев явилось сражение, итогом которого стало окружение Смоленска 
(оно продолжалось с середины июля до начала августа). Мы одержали крупную 
победу (еще свыше 300 000 пленных), но все еще так и не пришли к какому-либо 
решению. Если бы мы смогли закрыть брешь во фронте к востоку от Смоленска, этот 
момент мог бы стать переломным в ходе кампании, но соответствующие предложения, 
в срочном порядке выдвинутые Герингом и мной, не были услышаны. В течение 
нескольких дней существенные силы противника, в основном в ночное время, сумели 
через узкую брешь шириной в несколько километров, посреди которой протекал 
ручей, просочиться в небольшую низину, замаскировав свои передвижения благодаря 
тамошней растительности. Если бы наши штурмовики добились большего успеха в 
ограничении этого просачивания, непрерывно атакуя войска противника днем, те не 
смогли бы так удачно использовать темное время суток. По моим подсчетам, из 
окружения вышло более 100 000 русских, которые составили ядро вновь 
сформированных дивизий. В том, что мы не сумели уничтожить эти силы 
впоследствии – я имею в виду кровопролитные бои под Ельней в период с 30 июля 
по 5 сентября, – нет вины ни немецких войск, ни их командования. Наши дивизии, 
в том числе и дивизии люфтваффе, были просто слишком измотаны, действовали на 
пределе сил и слишком далеко оторвались от тыловых служб, ведавших снабжением 
войск всем необходимым.

Выполняя приказ, они шли и шли вперед по суше и по воздуху в течение почти 
полутора месяцев, нередко в суровых погодных условиях, продвинувшись в глубь 
территории противника почти на 800 километров, ведя боевые действия против 
отступающих русских войск и недавно сформированных дивизий противника, 
выдвигавшихся к линии фронта из глубокого тыла; немецким войскам второго и 
третьего эшелона приходилось сражаться с крупными и мелкими группировками 
русских войск, попавшими в окружение, а также с партизанами, которые все более 
серьезно заявляли о себе; нашим частям приходилось выдерживать налеты 
периодически появлявшихся небольших групп русских штурмовиков, действовавших на 
малых высотах и хорошо вооруженных. Наши солдаты и офицеры не могли и мечтать о 
том, чтобы их хотя бы на короткое время вывели в тыл для отдыха, и забыли о том,
 что такое нормальное снабжение.

Дополнительные трудности возникли у нас в связи с попытками противника 
осуществить охват наших частей, действовавших на правом фланге группы армий 
«Центр». С 1 августа 1941 года воздушному командованию сначала пришлось 
обеспечивать поддержку с воздуха, а также противовоздушную оборону танковой 
группы Гудериана в районе Рославля (в результате этой операции мы взяли 38 000 
пленных), затем практически без какого-либо перерыва – 2-й армии под 
командованием генерала фон Вайхса в сражении, разворачивавшемся в районе Гомеля 
(где в плен было взято 100 000 военнослужащих противника), и, наконец, ко всему 
прочему, в конце августа участвовать в завершении разгрома русских войск, 
оставшихся в низине между Смоленском и озером Ильмень к востоку от Великих Лук 
(30 000 пленных). Командующие, осуществлявшие эти августовские операции, – фон 
Вайхс в районе Гомеля, Гудериан в районе Рославля и Штумме в районе Великих Лук 
– достигли невозможного. Наши военно-воздушные силы добились невероятного