туман Себкры. Некоторое время еще слышится слабый гул мотора и, наконец, 
замирает. Файолль, мой друг, мой товарищ по летной школе, улетел навстречу 
своей судьбе. Его также я никогда больше не увижу. 

* * * 

Через десять минут наш черед. Аэродром уже проснулся. Повсюду разъезжают 
автомашины. Слышен шум свистков и сирен, возвещающих тревогу. Повсюду видна 
вооруженная охрана. Нам придется нелегко. Чтобы добиться успеха, надо 
действовать немедленно. 

Мы перебегаем летное поле, маскируясь насколько возможно в тумане, который в 
часы утреннего рассвета тянется от Себкры. Гастон задыхается, согнувшись под 
тяжестью огромного чемодана, который он счел необходимым взять с собой в дорогу.
 Мы подтруниваем над ним: 

- Ну и хитрец! Выдает себя за носильщика. Скажи, ты уверен, что так необходимо 
изображать вокзального носильщика на глазах всей базы? Если подобный трюк ты 
считаешь единственным способом ускользнуть незамеченным, то это по меньшей мере 
глупо. 

Гастон едва переводит дух. Пот течет с него ручьями. Он твердит одно и то же: 

- Ребята, не беспокойтесь. Я вам говорю: успех обеспечен. 

Наконец перед нами шеренга самолетов Блош-175. Нашу машину поведет Карой. Это 
он доставил ее сюда из Бордо. Он указывает на самолет пальцем: 

- Все в порядке. Вот он. Запускайте моторы. И сразу же в кабину. 

Мы проворачиваем винты. И эта работа, обычно такая утомительная, на этот раз 
нам кажется детской забавой. Наши силы удесятерились. Карон уселся на 
командирское сиденье. По мере того как мы проворачиваем винты, он вспрыскивает 
топливо. 

- Залезайте, - кричит он нам, - и закрывайте кабину. 

Гастон со своим неразлучным чемоданом и я размещаемся на месте штурмана. Туман 
по-прежнему плотный. Хотя он и укрывает нас от взора часовых, но зато мешает 
выруливанию и делает невозможным вылет. Образовался небольшой просвет. Сейчас 
нас могут заметить. Контакт! Левый мотор молчит. Винт проворачивается, но мотор 
не работает. 

- Карон, попробуй правый... 

Правый мотор запускается мгновенно, приятно оглушая нас своим шумом. Еще 
немного усилий, и все будет в порядке. Теперь снова за левый мотор. Ничего не 
получается. Как сумасшедший я выскакиваю из кабины, с силой проворачиваю винт, 
возвращаюсь и, когда заношу ногу в кабину, замечаю приближающуюся к нам военную 
машину. Больше нельзя терять ни секунды. 

- Давай еще раз, Карон! 

Наконец-то! Левый мотор начинает чихать. Он работает, пусть плохо, но все-таки 
работает. Он еще слишком холодный. Карон резко прибавляет газ. Самолет 
вздрагивает и трогается с места. Начинаем выруливать. Во что бы то ни стало 
надо выбраться из проклятого лабиринта машин, к тому же почти в сплошном тумане.
 Нужно как следует прогреть моторы. Хватит ли нам времени, чтобы взлететь? 
Сумеем ли оторваться от земли? Для взлета машины весом в несколько тонн 
необходима полная мощность ее двух моторов. Секунды кажутся часами. Наконец 
опасная зона пройдена! Теперь нам остается только молить всевышнего, чтобы он 
помог подняться в воздух. 

Самолет начинает набирать скорость. Если вчера в метании жребия нам не повезло, 
то сегодня мы должны добиться успеха. Вдруг словно из-под земли на нашем пути 
появляется автомашина. Катастрофа неминуема. Лицо Карона заметно побледнело, 
мускулы напряглись. Используя последнюю возможность избежать аварии, он сильным 
рывком нажимает на педаль, резко изменяя направление движения, и увеличивает 
обороты левого мотора. Самолет заносит, и это спасает нас от столкновения. Мы 
проносимся рядом с автомашиной, едва не зацепив ее правой плоскостью. Теперь 
только успеть сбавить скорость. Но машина опять на нашем пути. И мы поняли, что 
все пошло прахом. Со всех концов аэродрома к нам бегут солдаты и офицеры. Те, 
кто очутился рядом с самолетом, уже наводят на нас оружие. В затихающем гуле 
моторов я слышу их крики: 

- А ну, быстрее вылезайте оттуда, поганое отродье! Вылезайте или будем 
стрелять! 

Карой выключает моторы. Адский грохот сменяется зловещей тишиной. Пот заливает 
наши лица. Мы сидим обессиленные, одуревшие, без единой мысли в голове и никак