Чудесное теплое утро выдалось 23 сентября 1944 года в небольшой деревушке 
Антонове, расположенной на берегу Немана, притихшего под ласковым осенним 
солнцем. Здесь, в тридцати километрах от Восточной Пруссии, разместился 
французский истребительный авиационный полк, вошедший в историю под звучным 
наименованием "Нормандия - Неман". 

Тишину подземного укрытия, в котором находился командный пункт командира полка 
Пуйяда, неожиданно нарушил негромкий, но настойчивый телефонный звонок. 

Пуйяд взял трубку. Звонил командир 303-й Смоленской истребительной авиационной 
дивизии советский генерал Захаров. 

Ни один мускул не дрогнул на лице Пуйяда. Коротким размеренным движением он 
положил трубку и спокойно спросил: 

- Какая эскадрилья сегодня дежурит? 

- Третья. 

- Отлично. Капитана Матраса немедленно ко мне. Прошло несколько секунд. Едва 
Пуйяд успел погасить сигарету в приспособленной под пепельницу пустой коробке, 
как капитан Матрас уже входил в укрытие. Это был широкоплечий мужчина, с 
суровым лицом и глубоко сидящими глазами под густыми, мохнатыми бровями. 

- Получено задание нанести штурмовой удар по железнодорожной станции Гумбиннен 
и находящимся там эшелонам с горючим, - начал Пуйяд. - Вылет примерно через 
полчаса. Задание трудное. Противовоздушная оборона в этом секторе, безусловно, 
сильная. Но я полагаюсь на вас. Действуйте! 

Шалль, Микель и я в это время лежали на земле, положив под головы парашюты 
вместо подушек. Мы видели, как капитан Матрас, командир нашей эскадрильи, вышел 
из укрытия и торопливым шагом направился к нам. 

- Будет работенка, - заметил Шалль. И он не ошибся. Приблизившись к нам, 
капитан Матрас, как всегда немногословный, отрывисто бросил: 

- Небольшая "штурмовка". 

Все ждали разъяснений. Капитан молчал, переступая с ноги на ногу. Мы знали, как 
трудно вытянуть из него хотя бы несколько слов. Но на этот раз он заговорил 
неожиданно быстро: 

- Предупреждаю, предстоит серьезное дело, а не увеселительная прогулка. 
Штурмовой удар по эшелонам с горючим на станции Гумбиннен. Полет до цели на 
бреющей высоте. Дистанция между самолетами - 500 метров. Обойдем станцию с юга, 
чтобы труднее было нас обнаружить. Сделаем только один заход, но, разумеется, 
внезапный и эффективный. Бог за всех и каждый за себя! Пошли. 

Никто не комментировал задание, хотя оно и было не из приятных. Советский 
истребитель Як-3 деревянной конструкции не имел достаточной защиты от пуль и 
осколков. Штурмовые действия на таких самолетах были зачастую очень 
рискованными. 

- Ну, приятель, - сказал мой друг Ирибарн, обращаясь ко мне, - если сегодня 
вечером придется делить твои пожитки{2}, то знаешь, что я возьму себе? 

И он кивнул головой в сторону расположенного на окраине аэродрома небольшого 
литовского хутора, где, к великой зависти моих однополчан, я имел удовольствие 
провести несколько славных вечеров. Я попытался отделаться шуткой: 

- Особенно не надейся. Придется тебе разочароваться и на этот раз. Меня не 
так-то легко "поделить", как ты думаешь. 

И хотя чувство, которое я испытывал при этом, можно было назвать не страхом, а 
скорее каким-то внутренним стеснением и беспокойством, мой голос, не прозвучал 
достаточно убедительно. 

Около моего самолета, блестевшего на солнце, как обычно, занимались своими 
делами механик, оружейник и одна девушка-радиотехник. Мой смелый и верный 
русский механик, товарищ старшина Лохин, вытянувшись, традиционно доложил: 

- Товарищ лейтенант! Все готово. Мотор, радио и пушка - в порядке. 

Так же традиционно я ответил: 

- Большое спасибо, Лохин! 

Мы обменялись дружеским рукопожатием. Я залез в кабину и закрыл фонарь. С этой 
минуты я предоставлен самому себе. С нетерпением жду сигнальной ракеты. Хочется 
скорее подняться в воздух, набрать скорость и с разгоряченной, но ясной головой