понимаем, то спрашиваем еще и еще раз. Так постепенно мы начинаем представлять 
себе настоящую картину жизни русской деревни. 

Во время наших прогулок мы нередко находим винтовки, патроны, немецкие каски - 
следы наступления вермахта, которое докатилось почти до Тулы. 

Однажды мы совершили поездку на автобусе за тридцать километров к югу от Тулы, 
в Ясную Поляну, где находится усадьба Льва Толстого. Она варварски разрушена 
нацистами. В центре березовой рощи - могила Толстого - простой холмик земли без 
надгробия и надписей, покрытый только полевыми цветами, так пожелал писатель. 
Рядом с оскверненной фашистами могилой великого писателя зарыто около 
восьмидесяти солдат вермахта, убитых в бою вблизи дома писателя. 

По возвращении из поездки узнаем долгожданную новость: наконец-то мы вылетаем 
на фронт. Прибыла сверхсекретная телеграмма. Кто-то знает ее содержание. Кто-то 
о ней слышал. Возбуждение растет, охватывает весь лагерь, достигает города. 
Русские спешат поздравить нас и выпить за наши будущие успехи. 

Скоро становится известным, что 20 мая нас будет инспектировать генерал Пети. 
Последуют резолюции: "к отправке на фронт готовы", "для участия в боях годны". 
Будет выпита последняя стопка водки, и 25 мая, точно в десять часов, шестьдесят 
"яков" "Нормандии" покинут тульский аэродром, чтобы приземлиться в Дубровке. 
Начнется вторая кампания "Нормандии". 

Часть четвертая 

Глава I 

25 мая 1944 года полк "Нормандия" снимается с места. Эскадрильи "Руан", "Гавр", 
"Шербур" и "Кан" одна за другой, звеньями, поднимаются в воздух. Полк 
сопровождает генерал Захаров на своей машине Ла-5. Направление - на запад. 
Первую посадку намечено сделать в Боровском, к югу от Смоленска. Боровское - 
бывшая русская авиабаза, взорванная и сожженная немцами при отступлении, - было 
для нас промежуточным пунктом. Здесь мы не задерживаемся и сразу же летим в 
Дубровку. 

Никогда я еще не ощущал такой жажды битвы. Слишком долго я вел праздный образ 
жизни. Я чувствовал в себе прилив новых сил и энергии, а также (почему не 
сказать об этом?) смутное желание мести. Я спешил помериться силами с этими 
молодчиками из люфтваффе и испытывал необходимость подавить в себе несколькими 
собственными победами горькие воспоминания о крупном общем поражении в июне 
1940 года. 

Под нами сплошная равнина. Леса сменились полями. Воронки от бомб, пепелища на 
месте селений говорят о войне. Мы пролетаем над Днепром и, оставляя позади себя 
сильно разрушенный Смоленск, продолжаем наш полет по направлению к Дубровке. 

Легкий прозрачный воздух пронизан солнечными лучами. Передо мной самолет 
Лефевра, сверкающий, как начищенная кастрюля у образцовой хозяйки. По радио я 
слышу его голос: 

- Алло, де Жоффр... Внимание... входим в боевую зону. Не забывай про гашетки и 
прицел. Включи компрессор на всякий случай. Если встретим "отца и сына", то, 
может быть, это немного подогреет тебя в первом бою... 

Он словно прочитал мои мысли, я только что думал о моем будущем первом бое. И 
когда Лефевр напомнил мне об "отце и сыне", я не смог сдержать лёгкого 
радостного возбуждения. Правда это или нет, но рассказывали, что в районе 
Смоленска почти постоянно крутится в облаках пара истребителей Фокке-Вульф-190; 
один из них пилотирует отец, другой - сын. Очень ловкие и очень опасные 
противники, они нападают неожиданно и охотятся за всем, от санитарных По-2 и 
возвращающихся на базу поврежденных самолетов до отдельных автомашин на дорогах.
 

Но сегодня мы без каких-либо приключений приземляемся около небольшой деревушки 
Дубровка, в пятнадцати километрах от линии фронта. 

В Дубровке нас разместили в избах. Мы спим на деревянных кроватях, кое-как 
приспособив наши спальные мешки. Столовая весьма неплохая, а для нас это играет 
немаловажную роль. Она также находится в избе, похожей на все белорусские избы, 
внутри стены ее украшены трогательными приветственными надписями: "Добро 
пожаловать, "Нормандия"! Слава отважным французским летчикам, которые вместе с 
Красной Армией громят проклятого врага!". 

Но нас ждали не только одни приветствия. Клопов также хватает. Они свирепо 
нападают ночью, и именно против них мы начинаем наши первые сражения и выходим 
победителями. 

Лампы у изголовья - одно из новшеств, которое сразу бросилось нам в глаза. Они 
сделаны из гильз 37-миллиметровых снарядов. В латунном стакане, наполненном