противовоздушной обороны. Когда опускается ночь, над столицей вспыхивает 
огромный фейерверк, в свете которого вырисовываются величавые башни Кремля. 

"Нормандия" продвигается вместе с советскими войсками. Очередная база 
"Нормандии" - Барсуки, небольшой городок, находившийся под немецкой оккупацией 
в течение двух лет. Он только что освобожден. На городской .площади под дулами 
карабинов советских кавалеристов собраны предатели, сотрудничавшие с немцами в 
период оккупации. Отдельными группами их подводят к кирпичной стене и после 
зачтения приговора расстреливают. Треск залпов сливается с гулом орудий, 
громыхающих в нескольких километрах к западу от города. Уже шесть месяцев 
непрерывно слышится этот гул, но сегодня кажется, что он приблизился еще больше.
 

Начинаются дожди. Французы с большой радостью встречают перемену погоды. Вместе 
с дождями на фронт прибывает армейский театр. Его программа включала народные 
танцы, небольшие водевили, сатирические пьески о нацистских руководителях, 
сольные номера и хоровые выступления. 

Период передышки затягивается. Как она необходима! Спать, спать... Одна только 
мысль о том, что можно досыта выспаться на деревянной кровати, доставляет 
огромное, неведомое ранее наслаждение. "Сегодня вылетов не будет" - эти слова 
кажутся пределом счастья. Летчики встают поздно. Бродят по городку, 
разговаривают с редкими прохожими, которым удалось спастись от немцев, угнавших 
с собой все трудоспособное население, уничтожив предварительно стариков и 
больных. 

Местные жители рассказывают им о действиях советских партизан. В глухих районах 
партизаны - целые воинские соединения, поддерживающие постоянную связь с 
Москвой, - причиняли немцам много хлопот. Порой разыгрывались ожесточенные бои. 
Но чаще, выходя из бесконечных лесов, куда немцы не осмеливались углубляться, 
опасаясь засад, партизаны нападали на часовых, врывались в избы, где 
размещались немецкие офицеры. После завершения вылазки они снова уходили в леса.
 

Передышка кончается. В ночь на 18 сентября в небо взвиваются красные и зеленые 
ракеты. Это По-2 покидают аэродром и направляются громить немецкие тылы. Эти 
самолеты имеют небольшую скорость и обеспечивают большую точность бомбометания; 
если можно так выразиться, они "доставляют на дом" одну бомбу весом в 250 
килограммов. Трудно представить, каким образом в полнейшей темноте им удается 
отыскать склад боеприпасов, эшелон с продовольствием, избу, в которой 
размещается немецкий штаб, - все то, что служит для них целью. Они выключают 
моторы и без шума, по спирали, подбираются как можно ближе к цели, чтобы 
сбросить бомбу с такой же точностью, с какой солдат кидает гранату. Когда, 
вытянувшись в своих спальных мешках, наши летчики слышат стрекотание мотора 
одиночного По-2, пролетающего над аэродромом, они не могут удержаться, чтобы не 
отсчитывать в уме те несколько минут, которые отделяют их от сильного глухого 
взрыва. 

- Ну, получили по зубам, - бормочет Альбер, заслышав взрыв. И все засыпают с 
легкой улыбкой на губах и со спокойным сердцем. 

19 сентября "Нормандия" снова начинает активные действия. На ее счёту еще три 
сбитых самолета. Но на следующий день Бальку оказывается застигнутым врасплох 
крупной группой "фокке-вульфов", вынырнувших из-за облаков со стороны солнца. 
Его самолет, охваченный пламенем, врезается в землю и взрывается на небольшом 
поле около Княжьего Села. Русские похоронили Бальку на площади, в центре села. 

Смерть Бальку ожесточает его напарника Риссо. "Месть - это блюдо, которое надо 
есть горячим". И уже в ближайшие дни Риссо превосходит самого себя, сбив два 
немецких бомбардировщика Юнкерс-87. Успех Риссо вдохновляет его товарищей. 

В день освобождения советскими войсками Смоленска и Рославля "Нормандия" 
сбивает семь вражеских самолетов. 

Сколько радости сразу! Песни, шутки, состязания в красноречии. Появляется 
надежда, что конец войны не за горами, что теперь все пойдет очень быстро и что 
скоро снова можно увидеть Париж, наш Париж, с его балами, женщинами и 
маленькими бистро, Сеной, бульварами, Елисейскими Полями, о которых непрестанно 
напоминает Альбер. 

Но скоро приходится расстаться с этими милыми иллюзиями. Бои возобновляются. 
Опять победы и потери. Много волнений доставил своим товарищам лейтенант Мурье, 
поднявшийся однажды в воздух на самолете командира полка. Десять раз он пытался 
сесть, и каждый раз казалось, что он вот-вот свернет себе шею. Наконец, ему 
удается посадить машину. Он бледен как полотно. Пуйяд подбегает к нему, готовый 
ругаться последними словами, но Мурье спокойно рапортует: 

- Мой командир, ваш самолет спасся чудом так же, как и я. При взлете отломилось 
хвостовое колесо. Управление рулем высоты было нарушено. Мне пришлось жарко. Но 
я хотел спасти самолет любой ценой. И это мне все-таки удалось.