высадки первого десанта на побережье Нормандии. Он полагал, что у нас 
недостаточно солдат и слишком много грузовиков, подвижных радиостанций и т. д. 
Объявил, что приедет в мой штаб возле Портсмута [254] и разберется в этом 
вопросе с моими старшими штабными офицерами. Получив это сообщение, я пригласил 
его встретиться с ними за ужином. 

Премьер-министр приехал 19 мая. Снимок, помещенный среди иллюстраций в этой 
книге под номером 36, сделали по его прибытии. Перед встречей с остальными я 
пригласил мистера Черчилля для недолгого разговора в свой кабинет. И, усадив 
его удобно, заговорил: 

— Насколько я понимаю, сэр, вы хотите обсудить с моим штабом соотношение 
количества солдат и транспортных средств в первом десанте. Дозволить этого я не 
могу. Мой штаб дает мне рекомендации, и я принимаю окончательное решение; потом 
его члены выполняют мои приказания. 

Окончательное решение принято. В любом случае я не мог бы вам позволить 
беспокоить в такое время членов моего штаба и, возможно, поколебать их 
уверенность во мне. Они проделали огромную работу для подготовки вторжения; 
работа эта уже почти завершена, и по всей Англии войска начинают отправляться к 
районам сосредоточения перед погрузкой на суда. Можете спорить со мной, но не с 
членами моего штаба. В любом случае менять что-то уже поздно. Я считаю, что все 
сделано правильно; это будет доказано в день высадки. Если вы думаете иначе, 
это может означать только, что вы утратили доверие ко мне. 

После этого наступило неловкое молчание. Премьер-министр ответил не сразу, и я 
подумал, что мне лучше всего сделать ход! Встав, я сказал, что, если он 
перейдет в соседнюю комнату, я с удовольствием представлю его членам моего 
штаба. Премьер-министр повел себя великолепно. 

С насмешливым огоньком в глазах он ответил: 

— Мне не дозволено обсуждать что бы то ни было с вашими джентльменами. 

Ужин прошел очень весело, и когда премьер-министр уехал, я отправился спать с 
мыслью, какой это замечательный человек — благородство не позволяет ему 
подчеркивать свое превосходство или не признавать своей неправоты. 

В конце этой главы приведена запись, которую он сделал в моей тетради для 
автографов после ужина. [255] 

22 мая на обед ко мне в БрумфилД-Хаус приехал король Георг, чтобы попрощаться. 
На другой день я должен был отправиться в заключительную поездку по армиям, 
чтобы обратиться ко всем старшим офицерам, и дал королю копию своих заметок 
(приведенных ниже) для этих бесед. 

23 мая я отправился в заключительную поездку. Как я уже писал, день высадки был 
намечен на 5 июня, и я должен был вернуться своевременно. Я решил обратиться ко 
всем офицерам, начиная с уровня подполковника, донести до них основные проблемы,
 связанные с масштабной операцией, которую мы готовились начать. 

Я посетил районы сосредоточения всех корпусов и дивизий, обращался к аудиториям 
из пятисот-шестисот офицеров. Было необходимо делать это в каждом случае «от 
всей души»; когда это делаешь должным образом, отдаешь массу сил и в конце 
устаешь. Поездка заняла в общей сложности восемь дней и была весьма 
утомительной. 

Но я уверен, что она принесла пользу, вселила в слушателей уверенность, что 
было необходимо, так как намеченный день приближался. 
1 июня

Раздумывая над всем, что имело место с тех пор, как 2 января я вернулся в 
Англию, я понял, сколь многим обязан военному министерству. И написал сэру 
Джеймсу Григгу следующее письмо. 
«1 июня 1944 года Мой дорогой министр! В январе я вернулся из Италии, чтобы 
принять командование над дислоцированными в Англии армиями и подготовиться к 
операциям в Западной Европе. Прошедшие пять месяцев были напряженным и трудным 
временем, но теперь планирование и подготовка завершены, и мы готовы к нашему 
громадному предприятию. 1. Перед началом его я хочу сказать, как глубоко 
благодарен Вам за всю помощь и наставления, которые получили от военного 
министерства я и мой штаб. Это был нелегкий для всех нас период, [256] я знаю, 
что временами бывал раздраженным, критичным и часто расстраивал Вас своими 
методами. Теперь, когда мы завершили эту работу и можем спокойно оглянуться на 
нее, хочу сказать, что в возникавших трениях и приступах раздраженности почти 
всегда был повинен я; военное министерство, начиная с руководства и кончая 
рядовыми сотрудниками, действовало блестяще, каждый отдел, и военный, и 
гражданский, прилагал все усилия, чтобы помочь нам подготовиться к сражению. 2. 
Я навсегда усвоил тот важный урок, что военное министерство и главнокомандующий 
боевыми армиями представляют собой единую команду; между ними должно 
существовать полное взаимное доверие. В напряженные периоды легко преувеличить