сил и выказывала недостаток инициативы и одушевления. В дневнике у меня 20 
января записано вот что: 
«Вызвал командира 51-й (шотландской) и сделал ему серьезный выговор; это 
возымело немедленный результат».

Передовые войска вошли в Триполи 23 января 1943 года в четыре часа утра, ровно 
через три месяца после начала сражения при Аламейне. 
8-я армия в Триполи

Население Триполи встретило нас хорошо; в городе сохранялось спокойствие, 
паники не было. Я подъехал к окраине города в девять утра 23 января и 
потребовал к себе главных итальянских чиновников для доклада. Отдал им 
распоряжения относительно города и потребовал сотрудничества, чтобы обеспечить 
благополучие населения. Бригадному генералу Лашу, моему заместителю по делам 
гражданского населения в Триполитании, я приказал как можно скорее взять на 
себя управление городом — действуя через итальянские власти. На первые сутки я 
установил строгий военный контроль, чтобы обеспечить высокий уровень 
дисциплины; были закрыты торговые предприятия, введен комендантский час и т. д. 


Я предвидел определенные проблемы из-за близости своей армии к такому большому 
городу, как Триполи. Дворцы, виллы, квартиры были доступны офицерам. Меня 
самого спросили, собираюсь ли я жить в губернаторском дворце. Я отказался и 
расположил [167] свой штаб в полевых условиях, примерно в четырех милях от 
города. Нам предстояло много сражений, и я не хотел, чтобы 8-я армия 
«расслаблялась» или каким-то образом понижала боеспособность. Я запретил 
использовать дома, здания и т. п. для штабов и расквартирования войск; все 
должны были жить в полевых условиях, в пустыне, как уже много месяцев. Армия 
должна была сохранять стойкость и боеспособность. 

Отдав эти приказы, я поехал в город с Лизом, мы сели под солнцем на морском 
берегу и пообедали бутербродами. Говорили, будучи большими друзьями, о прошлом 
и будущем. Наши адъютанты и сопровождающие военные полицейские расположились 
неподалеку и тоже принялись за обед. Я спросил Лиза, о чем они, по его мнению, 
говорят, после стольких месяцев монашеской жизни в пустыне; он считал, что они 
размышляют, есть ли в городе доступные женщины. Я не сомневался, что он прав. И 
решил как можно скорее отвести армию от Триполи. 

Через два дня после занятия города мне доложили, что у гражданского населения 
положение с продовольствием ухудшается. Я немедленно издал следующий приказ: 
«1. В Триполи сложное положение с продовольствием; очевидно, у населения вскоре 
кончатся продукты, и тогда кормить его придется армии. Эта обязанность явится 
серьезной обузой; именно этого хочется немцам. 2. Британская армия, 
военно-воздушные силы союзников и личный состав Королевского военно-морского 
флота в Триполи будут получать свою норму довольствия и не должны потреблять 
продовольствие гражданского населения. Противник будет успешно использовать в 
пропаганде тот факт, что он оставил в городе достаточно продовольствия и 
большую часть его съели британские войска. 3. Поэтому приказываю, чтобы никто 
из состава британских войск в Триполитании, ни офицеры, ни сержанты и солдаты, 
не питались — не завтракали, не обедали и не ужинали — в отелях и ресторанах 
Триполи. 4. Единственным исключением могут быть чайные, если владельцы их 
смогут и захотят продавать военнослужащим чай и булочки. [168] 5. Офицеры, 
сержанты и солдаты, отправляясь в Триполи, должны иметь при себе 
продовольственные пайки. Ведутся приготовления к открытию клубов для офицеров, 
сержантов и солдат в Триполи, они будут находиться в ведении военно-торговой 
службы ВМС, ВВС и армии и откроются в ближайшее время; поставлять туда 
продовольствие, за исключением чая и булочек, будет невозможно. 6. Командиры 
должны довести до сведения офицеров, сержантов и солдат содержание третьего 
пункта данного приказа и основания для него. Заместителю командующего по делам 
гражданского населения принять меры, чтобы управляющие отелей и ресторанов 
получили указания не подавать еду личному составу британских войск».

3 и 4 февраля в Триполи находились с визитом премьер-министр и начальник 
Имперского генерального штаба, мы устроили для них парад шотландской и 
новозеландской дивизий, в котором приняли участие отдельные подразделения 
бронетанковых войск и службы снабжения и транспорта. 

Уинстон Черчилль получил громадное впечатление и был глубоко взволнован, когда 
мимо него проходили войска: они выглядели здоровыми, бодрыми, отличались 
превосходной выправкой. Я очень гордился тем, что командую такими солдатами. 

Я попросил его обратиться с речью к офицерам и солдатам моего штаба, и он 
сказал вот что: 
«После победы под Аламейном вы каждую ночь разбиваете палатки на один дневной 
переход ближе к дому. В будущем, когда люди будут вас спрашивать, что вы делали 
в ходе Второй мировой войны, достаточно будет ответить: «Находился в рядах 8-й 
армии».

После занятия Триполи 23 января моей главной заботой стало открыть гавань и 
движение судов, чтобы ежедневно доставлять на берег необходимое количество