Перед отъездом домой генерал Эркхарт приехал ко мне в тактический штаб. Он 
просил меня дать ему письмо, которое он смог бы прочесть перед личным составом 
дивизии, когда она снова соберется в Англии. Я передал ему следующее письмо, 
датированное 25 сентября 1944 года: 
«1. Я хочу выразить лично Вам и каждому офицеру и солдату Вашей дивизии 
признательность за то, что вы совершили в Арнеме во имя дела союзников. Я также 
хочу выразить мое собственное восхищение и восхищение всего личного состава 
21-й группы армий невероятным боевым духом, проявленным Вашей дивизией в боях 
против превосходящих сил противника на северном берегу Нижнего Рейна в 
Голландии. 2. Нет ни тени сомнения, что, потерпи вы поражение, всем остальным 
операциям был бы нанесен серьезный урон. Но вы не потерпели поражения, и везде 
все идет как положено. Я хочу, чтобы все жители Британии знали, что в последнем 
послании, переданном вами из Арнема, говорилось: «Все получат приказ 
прорываться к плацдарму, но не сдаваться. Мы сделали все, что могли, и 
постараемся продержаться как можно дольше». И все жители Британии скажут вам: 
«Вы сделали все, что могли; все вы выполнили свой долг; и все мы гордимся вами».
 3. В истории британской армии есть много славных страниц. Мы, военные, всегда 
черпали великую силу и вдохновение в традициях прошлого, и мы стремимся 
соответствовать высоким стандартам, установленным уже ушедшими. [313] 4. До тех 
пор пока в армии Британской империи будут служить офицеры и солдаты, способные 
сделать то, что сделали вы, мы можем с надеждой смотреть в будущее. В грядущие 
годы для мужчины будет великой честью сказать: «Я сражался у Арнема». 5. Прошу 
передать мои наилучшие пожелания и мою глубокую благодарность каждому офицеру и 
солдату Вашей дивизии».

Существует много причин, объясняющих, почему мы не смогли добиться полного 
успеха у Арнема. Вот что, по-моему, было основным: 

Во-первых. Штаб Верховного главнокомандования не рассматривал операцию как 
начало крупного наступления союзников на северном фланге с целью изоляции и, в 
дальнейшем, занятия Рура — единственного объекта на западе, допустить потерю 
которого немцы не могли. Я нисколько не сомневаюсь, что Эйзенхауэр всегда хотел 
отдать приоритет наступлению на северном направлении и притормозить наступление 
на юге. Он приказал сделать это и думал, что это делается. Но этого не делалось.
 Теперь мы знаем из книги Бредли («История солдата», с. 412), что в середине 
сентября существовал паритет в снабжении 1-й и 3-й американских армий в 12-й 
группе армий. 

Эйзенхауэр — человек чрезвычайно доверчивый; его можно назвать воплощением 
искренности, и он верит, что все делают то, о чем он попросит. Но в этом случае 
его намерения не осуществились. Представляет интерес следующая цитата из книги 
Честера Уилмота «Битва за Европу» (с. 531): 
«Если бы он (Эйзенхауэр) остановил Паттона на Маасе и оказал должную поддержку 
снабжением Ходжесу и Демпси после занятия Брюсселя, Голландская операция 
завершилась бы ошеломляющей победой, так как 1-я американская армия могла бы 
провести впечатляющий маневр, если не успешное наступление, у Аахена, а 2-я 
британская армия смогла бы атаковать раньше, на более широком фронте и гораздо 
большими силами».

Во-вторых. Воздушно-десантные войска у Арнема были выброшены слишком далеко от 
жизненно важного объекта — моста. [314] Им потребовалось несколько часов, чтобы 
добраться до него. Я принимаю на себя вину за эту ошибку. Мне следовало 
приказать 2-й армии и 1-му воздушно-десантному корпусу обеспечить высадку хотя 
бы одной парашютной бригады совсем рядом с мостом, чтобы его можно было 
захватить за считаные минуты и разумно организовать его оборону, сэкономив тем 
самым время. Я этого не сделал. 

В-третьих. Погода. На второй день она обернулась против нас, и мы не смогли 
выполнить многого из намеченной программы воздушных операций. Но погода — это 
всегда неопределенный фактор как на войне, так и в мирной жизни. С этой 
неопределенностью все мирятся. Мы могли лишь смягчить ее, если бы выделили 
дополнительные ресурсы для осуществления плана, чтобы он стал не чисто 
британским, а союзническим. 

В-четвертых. 2-й танковый корпус СС, понесший большие потери в Нормандии, 
приходил в себя в районе Арнема. Мы знали, что он находится там. Но мы ошиблись,
 предположив, что он не сможет эффективно сражаться; его боеспособность 
превзошла все наши ожидания. Он быстро вступил в бой против 1-й 
воздушно-десантной дивизии. 

Как после Нормандии, так и после Арнема я испытывал горькое разочарование. Я 
уже второй раз пытался быстро занять Рур. Билл Уильямс неоднократно говорил мне,
 что, потеряв Рур, немцы не смогут продолжать войну больше трех месяцев. Но нам 
по-прежнему не удалось взять его. 

И тут я должен признать, что совершил большую ошибку — я недооценил трудности, 
связанные с открытием подходов к Антверпену, чтобы мы могли свободно 
пользоваться портом. Я полагал, что канадская армия сможет сделать это, пока мы 
будем наступать на Рур. Я был неправ.