того, это обеспечит нам свободу действий на любом направлении и заставит 
противника рассредоточить по широкому фронту все силы, которые он сможет 
собрать для защиты на западном направлении. 2-я часть (получена в 9.00 7 
сентября 1944 г.) 3. Продвигаясь вперед, мы откроем порты Гавра и Антверпена, 
необходимые для поддержки мощного наступления в глубь Германии. Никакая 
перегруппировка ресурсов, имеющихся у нас в настоящее время, не обеспечит 
адекватную поддержку наступлению на Берлин. 4. Я намерен занять прежде всего 
Саар и Рур, и к тому времени, когда мы осуществим это, Гавр и Антверпен 
окажутся в состоянии поддерживать одно или оба наступления, о которых Вы пишете.
 В этой связи я всегда отдавал и по-прежнему отдаю приоритет Руру (повторяю — 
Руру) и северному направлению наступления, о чем говорится в моей вчерашней 
директиве, разминувшейся [287] с вашей телеграммой. Локомотивы и подвижной 
состав перемещаются в соответствии с этим приоритетным направлением, чтобы 
поддержать темп наступления ваших войск, а также войск Бредли к северо-востоку 
от Арденн. Пожалуйста, сообщите мне немедленно, что еще нужно Вам для этого 
наступления».

7 сентября я получил только 2-ю часть ответа, но этого мне хватило, чтобы 
понять, что необходимое решение вряд ли будет принято. Поэтому я написал ему 
следующее: 
«Только что получил пп. 3 и 4 Вашего послания от 5 сентября. Первая часть еще 
не дошла, так что я не знаю, что в ней содержится. Мое снабжение ограничено до 
предела. Первая партия из 18 локомотивов только что поступила, в отношении 
остальных все неопределенно. Мне требуется перебрасывать по воздуху до 1000 
тонн ежедневно в Дуэ или в Брюссель, а за последние два дня в общей сложности 
было переброшено только 705 тонн. Мои транспортные средства рассчитаны на 
работу в радиусе 150 миль от портов, а я нахожусь сейчас более чем в 300 милях 
от Байё. Для того чтобы сохранить транспорт, я ограничил поставки во Францию до 
6000 тонн в день, что составляет половину от потребляемого, и так я долго не 
протяну. Таким образом, ясно, что, находясь в настоящее время в Байё, я не могу 
занять Рур. Как только в моем распоряжении окажется работающий порт в 
Па-де-Кале, мне потребуется дополнительно примерно 2500 трехтонных грузовиков 
плюс гарантированный воздушный мост со средней мощностью минимум 1000 тонн в 
день, чтобы я мог идти на Рур и далее на Берлин. При всем уважении к п. 3 
Вашего письма, сообщаю, что перегруппировка имеющихся у нас ресурсов любого 
вида может обеспечить адекватную поддержку одного наступления на Берлин. В 
письме такого рода очень трудно объяснить все. Вы не могли бы приехать 
поговорить со мной?»

Тем временем я обсуждал с Бредли сложную ситуацию с нашим снабжением, и мы 
пришли к общему выводу, что для поддержки наступления нам необходимо отменить 
все планы воздушных десантов и бросить все имеющиеся самолеты на транспортную 
[288] работу. Эта жертва была не так уж велика, потому что скорость нашего 
наступления после форсирования Сены настолько возросла, что нам уже не 
требовалась помощь парашютно-десантных войск. Мое внимание было приковано к 
Рейну и Руру с момента победоносного завершения битвы за Нормандию; я знал, что 
нам потребуются все наши военно-воздушные резервы, чтобы обеспечить 
форсирование Мааса и Рейна. В мое распоряжение передали 1-й объединенный 
воздушно-десантный корпус, и 3 сентября, в день освобождения Брюсселя, я 
пригласил его командующего (генерала Браунинга), чтобы обсудить с ним главное 
направление продвижения к Рейну и самые подходящие места для выброски 
воздушно-десантных дивизий. 

9 сентября мне поступила из Лондона информация, что накануне по Англии нанесли 
первые удары ракетами «Фау-2»; имелись подозрения, что они были запущены из 
районов вблизи Роттердама и Амстердама, и меня спрашивали, когда я смогу 
окружить эти районы. Насколько я понимал, это определяло направление моих 
действий по обеспечению форсирования Мааса и Рейна; мне следовало идти на Арнем.
 Утром 10 сентября ко мне снова приехали Демпси и Браунинг, чтобы обсудить 
Арнемскую операцию; однако я понимал, что при принятии решения о предстоящих 
действиях нас будет ограничивать ситуация со снабжением. 

В ответ на мою просьбу, высказанную тремя днями ранее, к вечеру 10 сентября 
Эйзенхауэр прилетел в Брюссель. С ним был Теддер, и мы хорошо поговорили в 
самолете Эйзенхауэра; выйти из него он не мог, так как все еще сильно хромал. 

Я полностью обрисовал свою ситуацию. Я рассказал ему о том, что по Англии стали 
наносить удары ракетами «Фау-2», и о том, откуда их запускали. Он сказал, что 
всегда стремился отдавать приоритет наступлению на Рур и северному направлению 
удара и что именно это сейчас и претворяется в жизнь. Я ответил, что это не 
претворяется в жизнь. Тогда он сказал, что, говоря о приоритете, он не имеет в 
виду «абсолютный приоритет» и ни в коем случае не стремится к ослаблению 
наступления на Саар. Я рассказал ему об усилении сопротивления противника на 
линии Альберт-канала, о том, что нам постоянно требуется горючее и снаряжение, 
и о том, что мы расходуем их больше, чем [289] получаем. Становилось ясно, что 
я не смогу начать широкомасштабную операцию в направлении Арнема так быстро, 
как предполагалось, и в результате противник получит время для восстановления 
сил. С момента форсирования Сены мой штаб переместился в северном направлении, 
а штаб Бредли — к востоку. Наземные боевые действия велись несогласованно и 
беспорядочно. Я сказал, что до тех пор, пока он будет вести наступление на двух