не прикасались к ним, так как в их боевые зарядные отделения не входило 
предохранительное устройство, предназначенное для предотвращения их взрыва при 
ударе бомбой или осколком в случае атаки корабля с воздуха. Наши опасения не 
были напрасны. Как мы узнали позже, во время боевых действий в норвежских водах 
польский эскадренный миноносец, вооруженный подобными торпедами, развалился от 
взрыва на две части в результате попадания бомбы в его торпедный аппарат. 

Все это вместе взятое раздражало нас. Радовала лишь новейшая гидроакустическая 
аппаратура, а также машинная установка, которая мчала нас 30-узловым ходом, при 
этом корпус корабля вибрировал очень незначительно, 

Через несколько дней после вступления в строй мы узнали, что наш корабль стал 
называться "Хесперус". Вообще говоря, перемена названия считается плохой 
приметой, но это никак не относилось к нашему эскадренному миноносцу, которого 
первоначально окрестили каким-то непонятным португальским именем. Однако его 
название было изменено вторично не в целях благозвучия, а потому что "Харти" 
легко можно спутать с "Харди" - лидером эскадренных миноносцев, которому 
предстояло отличиться в бою за Нарвик. Другой корабль нашей флотилии, носивший 
название "Хэнди", находился в таком же затруднительном положении, так как при 
передаче по азбуке Морзе его название всего лишь на одну точку отличалось от 
"Харди". Его переименовали в "Харвестер". В дальнейшем ему предстояло 
прославиться в битве за Атлантику. 

Постройка двух первых кораблей флотилии, бразильских эскадренных миноносцев - 
"Хесперус" и "Хэвант" - была завершена. В ожидании окончания постройки 
остальных кораблей флотилии эти два эскадренных миноносца должны были нести 
противолодочное патрулирование Скапа-Флоу. Однако наша первая боевая задача 
носила совершенно иной характер. "Хесперус" и "Хэвант" приказали направиться в 
Торсхавн - главный город Фарерских островов, где мне предстояло информировать 
губернатора о том, что для предупреждения движения немцев в этом направлении 
союзники намеревались оккупировать его владения и что крейсер "Суффолк" с 
символическим десантом английской морской пехоты прибудет на следующий день. 

Вскоре мы прибыли в Торсхавн. На пристани нас приветствовала веселая толпа 
жителей, которые хотели проводить нас до консульства. Избежать этого стоило 
больших трудов. Из консульства я вместе с командиром "Хэвант" отправился к 
губернатору. Консул и губернатор встретили нас очень радушно. Однако когда 
губернатору стала известна цель нашего визита, атмосфера сердечности и 
гостеприимства на мгновение исчезла. Губернатор произнес небольшую речь. Из 
сказанного им мы поняли, что ему ничего не остается делать, как смириться с 
создавшимся положением. 

После окончания официального визита мы вернулись на корабли и в ожидании 
прибытия "Суффолк" качали вести противолодочное патрулирование. 

Тем временем началась норвежская операция, и "Хесперус" был включен в состав 
охранения линейного корабля "Резолюшн", который направлялся в Нарвик, чтобы 
огнем своих орудий калибра 381 -мм поддерживать наши войска на берегу. В 
фиордах мы занялись патрулированием входов в целях предупреждения прорыва 
немецких подводных лодок, чередуя выполнение этой задачи с несением прибрежного 
дозора у города Нарвик, который был окружен тесным кольцом союзных войск. Здесь 
наши орудийные расчеты получили первое боевое крещение. Экипажи кораблей, 
находившихся в Нарвике, горели одним желанием - взорвать железнодорожный 
туннель, который укрывал немецкие полевые орудия. Когда немцы полагали, что мы 
не наблюдаем за ними, они выкатывали из туннеля орудие и выпускали пару 
снарядов. Поэтому мы должны были всегда держать наши орудия наготове. Довольно 
примитивная система управления артиллерийским огнем была нам большой помехой, и 
ко времени нашего ухода из этого района мы могли претендовать лишь на крайне 
скромные лавры. 

Мои воспоминания о тех днях наполнены беспрерывными звонками колоколов громкого 
боя, означавшими воздушную тревогу, которая могла быть объявлена в любое время 
дня и ночи, поскольку в это время года в тех широтах темноты не бывает. 
Находясь в Нарвике, мы оказывались за пределами радиуса действий немецких 
пикирующих бомбардировщиков, поэтому нас aтaкoвывaли более тяжелые самолеты, 
которые производили бомбометание с горизонтального полета. 

По действовавшим в то время наставлениям для уклонения от удара с воздуха 
кораблю следовало увеличить ход до 20 узлов, а затем, когда самолеты достигнут 
точки сбрасывания, которую мы могли определить довольно точно, если даже не 
успевали уловить момент сбрасывания бомб, изменить курс на 90°. Если все шло 
правильно, бомбы падали как раз в том месте, где мы находились бы, если бы 
продолжали идти прежним курсом. 

Однако иногда случалось, что нас атаковывали одновременно две группы самолетов, 
и я до сих пор слышу возгласы своего старшего помощника: "Не оглядывайтесь 
сейчас, сэр, но имейте в виду, что за нами следят". Через секунду на траверзе 
упало несколько бомб, правда, на таком расстоянии от корабля, на котором ему 
трудно было причинить повреждения.