управлению. 

Лодка снова застыла без движения, но все еще не обнаруживала признаков 
поражения и по-прежнему казалась опасной. "Что же мне теперь делать?" подумал я 
про себя. - "Хесперус" должен оставаться на ходу, чтобы держать лодку на 
носовых курсовых углах, или же мы окажемся хорошей мишенью для торпеды". Я 
оказался прав. Хотя мы и не знали об этом, лодка действительно намеревалась 
отбиться, но мы были слишком трудной для нее целью, так как подставляли ей 
наименьшую площадь борта. 

Тем временем единственная пушка на "Хесперус", которую можно было навести, 
по-прежнему вела огонь по освещенной прожекторами цели и добилась еще 
нескольких попаданий. Однако по мере нашего постепенного продвижения к лодке 
угол снижения и этой пушки вскоре оказался недостаточным. 

У меня появилась мысль таранить лодку и таким образом быстро потопить ее, но я 
вспомнил состояние "Хесперус" после его тарана: поврежденный киль, затопленные 
носовые отсеки, помятый обтекатель и вышедший из строя гидролокатор. Имея в 
виду, что конвой все еще находится под угрозой атаки и что нам предстоит 
длинный переход, я не мог позволить себе этого. Кроме того, после трагической 
гибели "Харвестер" Гарри Тейта мы имели официальное указание воздерживаться от 
тарана. 

"Билл, - обратился я к Ридли, стоявшему рядом со мной, - как вы думаете, не 
можем ли мы подмять лодку под себя, слегка таранив ее на малом ходу и не 
повредив своего корабля?" "Попробуйте, сэр", - был его ответ. "У нас подходит к 
концу запас глубинных бомб, а они нам еще понадобятся, пока мы доведем этот 
конвой. Мне бы не хотелось тратить их на этого ублюдка". 

И я попробовал. Сделав слабый толчок, "Хесперус" уперся форштевнем в борт лодки.
 Машины работали на малых оборотах вперед. Подводная лодка, накренившись, легла 
на борт. Некоторое время она оставалась в этом положении, а затем, когда 
носовая часть "Хесперус" соскользнула с ее корпуса вбок, медленно выпрямилась. 
Но теперь она сидела в воде значительно ниже, и я чувствовал, что конец ее 
близок. Однако, когда мы снова отходили, чтобы дать нашим пушкам еще одну 
возможность поразить ее, в нас едва не попала торпеда, оставившая на воде 
фосфоресцирующий след. Эта лодка поистине была опасным противником. 

Но когда мы разворачивались, чтобы снова выйти в атаку, можно было видеть, как 
команда немецкой подводной лодки вышла на палубу, а один или два человека 
прыгнули за борт. "С ней покончено", - подумал я. Тем временем конвой, видимо, 
ушел миль на тридцать вперед, и "Хесперус" должен был как можно скорее 
присоединиться к нему. 

Мы не имели времени добить лодку и подобрать уцелевших, так как это значительно 
задержало бы нас. Повернув "Хесперус" на курс сближения с конвоем, я оставил 
тонущую лодку на произвол судьбы. 

В это время командир "U-223", убедившись, что лодка больше не может вести бой, 
и думая, что она скоро должна затонуть, приказал команде подняться на палубу, 
но в воду пока не прыгать. Один раненый сорвался за борт и утонул. Другой, 
неправильно поняв приказание, прыгнул в воду. Артиллерийский огонь внезапно 
прекратился, и, к изумлению командира лодки, эскадренный миноносец отошел и 
быстро скрылся в темноте. Постепенно до его сознания дошло, что не все еще 
потеряно. Команду тотчас же возвратили на боевые посты. Пытаясь дать лодке ход, 
матросы начали напряженно работать, Так как трюмы были полны битого стекла и 
обломков, откачка воды оказалась трудной задачей. 

В течение двенадцати часов люди работали, не имея ни минуты отдыха, и к четырем 
часам следующего дня им удалось дать подводной лодке ход и "заковылять" в 
Сен-Назер, в который они прибыли через двенадцать суток. Все эти события 
свидетельствовали о высоком уровне технической подготовки противника, и если бы 
эта история не была достоверной, в нее трудно было бы поверить. 

Еще более удивительна судьба немецкого матроса, который прыгнул за борт. В 
течение нескольких часов он плавал в спасательном жилете в бушующем море. Он 
уже потерял надежду на спасение, когда, к его величайшему изумлению, другая 
подводная лодка - "U-359" - всплыла в пятидесяти метрах от него. Матросу 
удалось привлечь ее внимание. Его подобрали, и в конце концов он попал на свой 
корабль к удивлению товарищей по службе. 

Догоняя конвой, я имел время обдумать создавшуюся обстановку. Изучение данных 
радиопеленгатора показало, что более десятка немецких подводных лодок 
преследует конвой, пытаясь, по-видимому, выйти вперед по курсу конвоя, где они 
могли бы ожидать его подхода. Я знал, что до тех пор, пока лодки не займут 
такой позиции, они не станут атаковать нас в дневное время, а так как рассвет 
только приближался, мы решили воспользоваться этой короткой передышкой. 

Светало, и мы, наблюдая за изменением радиопеленгов на лодки, видели, что они 
постепенно обгоняют нас. Лодки вели интенсивные радиопереговоры. В направлении