офицером связи, полностью проинструктированным по вопросам предстоящей операции.
 Я же считал себя просто экскурсантом. К счастью, совершенно случайно перед 
вылетом из Плимута я видел телеграмму, в которой как раз говорилось об этой 
операции, и поэтому смог рассказать членам штаба кое-что о предстоящих 
действиях. Было решено немедленно достать эту телеграмму. Затем мы разошлись. 

В этот же день мы собрались на второе совещание. Какая-то телеграмма была 
найдена, и меня спросили, эту ли я видел в Плимуте. В телеграмме указывались 
запасные точки нашего рандеву со второй эскортной группой, причем сообщались 
три широты и ни одной долготы. Я сказал, что телеграмму необходимо уточнить. 
Все согласились со мной, и совещание закончилось. 

Двумя часами позже мы собрались снова. На этот раз у нас был полный текст 
телеграммы. Я разъяснил собравшимся те пункты, которые были неясны из-за 
неверных координат. Все остались довольны. Затем мне сообщили, что взлет 
назначен на 23.00 и что на меня возлагается обязанность проинструктировать 
экипаж перед вылетом. 

Ранее мне никогда не приходилось инструктировать летные экипажи, и я не знал, 
как это делается. Тем не менее делать было нечего - и я согласился. Незадолго 
до 23.00 меня проводили в комнату для инструктажа, которая, казалось, была 
битком набита летчиками. Я был представлен им командиром части. Еще раньше я 
решил, что, поскольку я не имею никакого представления о порядке инструктажа, 
лучшее, что я могу сделать, это говорить не останавливаясь. 

Я обрисовал возможности корабельной эскортной группы и заметил, что они должны 
значительно расшириться благодаря помощи авиации, которая со временем станет 
нашими "глазами". Затем я рассказал летчикам, что пять шлюпов могут сбросить за 
атаку около 750 глубинных бомб. Я также обратил внимание присутствующих на то, 
что они могут оставаться в районе действий несколько часов, тогда как мы можем 
оставаться там целых две недели. 

Мне показалось, что мои слова произвели на них впечатление. 

Сразу же после инструктажа экипаж самолета и я были переправлены на летающую 
лодку "Каталина", стоявшую в бухте Пул. Вскоре мы приготовились к взлету. В 
назначенное время мы поднялись в воздух. Сразу же после взлета я заметил, что у 
всех находившихся на борту самолета появилось желание собраться в одном месте. 
Меня заинтересовала причина этого. Я взял наушники переговорного устройства и 
услышал только окончание разговора: "Да, надо думать, через несколько минут в 
этом месте наверняка образуется довольно большая дыра". 

Вскоре я понял, что случилось. Стремясь поскорее взлететь, мы не отдали 
швартовых, и цепь, которой самолет крепился к буйку, теперь висела в воздухе и 
колотила по фюзеляжу. Пилот решил сесть и освободиться от цепи. Срочно вызвали 
базу и просили ее включить световую дорожку. Но поскольку мы уже находились в 
воздухе, база в Пуле нами больше не интересовалась. 

С базой мы связаться не смогли, и так как выбора не оставалось, пилот решил 
продолжать полет к Бискайскому заливу. Тем временем во избежание серьезного 
повреждения самолета один из членов его экипажа ухитрился просунуть шлюпочный 
крюк через люк для сбрасывания светящихся бомб, поймать цепь и привязать ее так,
 чтобы она перестала колотить по фюзеляжу. 

В течение всего темного Бремени мы летели по направлению к Бискайскому заливу. 
С рассветом появилась дымка, ограничившая видимость примерно до двух миль. По 
пути нам часто встречались группы из шести - восьми "Ю-88", патрулировавших 
Бискайский залив и имевших задачу сбивать любой самолет "Сандерленд" или 
"Каталина", оказавшийся в этом районе. Но обычно в этом районе патрулировали 
наши самолеты "Москито", которые старались не допустить атаки английских 
самолетов. Следует заметить, что на большом расстоянии "Ю-88" и "Москито" были 
очень похожи друг на друга. 

Неожиданно прозвучал сигнал боевой тревоги. С нами сближался неопознанный 
самолет. Члены экипажа заняли боевые посты. Я пытался занять такое место, чтобы 
никому не мешать, но мне приказали стать у пулемета. Это заинтересовало меня, и 
я поспешил спросить одного из членов экипажа, как вести огонь из пулемета. 
Встреченный самолет оказался нашим "Москито". Мне стало легче. 

После многочасовых бесплодных поисков немецких подводных лодок и кораблей 
второй эскортной группы мы наткнулись на "Хесперус" и его группу. 

Мы не были уверены в своем месте и решили запросить координаты у "Хесперус". 
Наш самолет кружил над ним около получаса, пока нам прожектором передавали 
ответ. В это время каждый из находившихся на самолете читал те отрывки, которые 
ему удавалось понять, а затем громким голосом сообщал о прочитанном штурману по 
бортовому телефону, Обычно штурман записывал все услышанное. 

Затем летчик приказал прочитать все вместе, но никто ничего не мог разобрать. 
Поэтому он решил лететь в общем направлении на Англию. Мы вышли как раз в том