происходило уже после того, как немецкие подводники наносили серьезные удары по 
конвою. 

Опубликованные рассказы о битве за Атлантику создают впечатление, что каждый 
переход конвоя сопровождался тяжелыми боями и неизбежными потерями. По 
отношению к начальному периоду битвы это, возможно, не было большим 
преувеличением. Однако с появлением радиолокаторов и коротковолновых 
радиопеленгаторов хорошо подготовленная эскортная группа имела значительные 
преимущества перед немецкими подводными лодками, которые могли атаковать только 
с большим риском для себя. Показателем повысившейся безопасности конвоев служит 
тот факт, что группа "Хесперус" за время моего командования, т. е. в течение 
почти двух лет, потеряла только два судна из состава проведенных ею конвоев, но 
и за них она жестоко отомстила в ближайшие же сутки.[96\ 

Итак, в течение лета и осени 1942 года мы неоднократно пересекали Атлантику в 
разных направлениях и за это время ни разу не встретились с немецкими 
подводными лодками. Переходы были скучные и довольно однообразные, но все же 
каждый из них имел свои особенности, и на "Хесперус" - этом самом счастливом из 
кораблей - всегда царило веселье Конвои варьировались от "быстроходных" 
10-узловых, состоявших из великолепных 10 000-тонников или из еще больших судов,
 до тихоходных, номинально 7-узловых. В составе последних неизменно имелись 
одна или две тихоходные "калоши" сомнительной надежности Большинство из них 
плавало под греческим флагом В аду определенно должно быть уготовлено место для 
судовладельцев, которые посылали людей на таких судах в суровое зимнее море 
северной Атлантики Когда все было в порядке, конвои шли "стремительным" 
5-узловым ходом, но такие случаи бывали редко Маршруты конвоев проходили в 
северных широтах в районе Исландии, где штормы продолжаются целыми месяцами. 
Бывало конвои, направлявшиеся на запад, в течение нескольких суток не могли 
продвинуться вперед или продвигались очень незначительно. Определение места 
корабля и пройденного за сутки расстояния всегда вызывали беспокойство Дело в 
том, что запас топлива на эскадренном миноносце невелик и в какой-то момент 
перехода его необходимо было пополнить с сопровождавшего нас танкера. Но 
передача топлива на ходу в море требовала более подходящих условий, чем 
штормовая погода. Помню, как однажды во время шторма одного из матросов 
"Хесперус" смыло за борт. Сразу же сыграли тревогу. О спуске шлюпки нечего было 
и думать. Но удерживая луч прожектора на тонувшем, я так удачно сманеврировал 
задним ходом, что подвел корабль лагом к нему. Сили, всегда принимавший самое 
активное участие в мероприятиях по спасению, пытаясь поднять человека на 
корабль, спустился за борт. Ему почти удалось спасти матроса, но в последний 
момент он выскользнул у него из рук, и его больше не видели. 

При переходах на восток ветер и волны обычно были попутными, но это накладывало 
дополнительное напряжение на рулевые устройства "плавающих гробов", и почти 
всегда один или два из них стопорили ход и отставали от конвоя Тем временем над 
судном коммодора взвивался сигнал, по которому остальные суда должны были 
уменьшить скорость хода, чтобы дать возможность отставшим догнать конвой. 

Этот период относительного бездействия способствовал сплочению нашей эскортной 
группы. "Хесперус" все реже давал сигналы другим кораблям группы при тех или 
иных обстоятельствах, так как командиры кораблей знали, каких действий от них 
ожидают, и обычно выходили в требующемся направлении, не ожидая приказаний. 

Все это время группа, которой я командовал, состояла из эскадренных миноносцев 
"Хесперус" и "Ванесса", а также корветов типа "Флауэр" "Дженшиен", "Климейтис", 
"Хедер", "Кампэньюла", "Миньонет" и "Суитбрайэр". 

С одним из очередных конвоев группа вышла из Ардженшии в Англию в конце декабря 
1942 года. 

Переход проходил, как обычно, в спокойной обстановке, и мы уже собирались 
разделить суда конвоя на группы в зависимости от их назначения. Но вдруг 
появилась возможность нанести удар по противнику, не задумываясь, помешает ли 
это выполнению требования конвойной инструкции, которое, как пугало, всегда 
висело над нами - "обеспечить безопасное и своевременное прибытие конвоя". В 
полдень хорошо знакомый звук телефонного звонка из радиопеленгаторной рубки, 
который я каким-то шестым чувством неизменно определял как срочный еще до того, 
как слышал доклад по телефону, заставил меня поспешить на мостик. Немецкая 
подводная лодка только что передала донесение об обнаружении нашего конвоя из 
точки, находившейся у нас за кормой, и так как нам удалось перехватить наземную 
волну ее передатчика, можно было предположить, что она находится приблизительно 
в десяти - пятнадцати милях от нас. Не было необходимости заботиться об 
уклонении конвоя или думать о том, как бы избежать лодок, так как конвой уже 
почти прибыл к месту назначения, а лодки противника в этот период не 
действовали вблизи наших берегов. Короткий сигнал послал "Ванесса" полным ходом 
по пеленгу на немецкую лодку. Поспешно сообщив сигналом коммодору конвоя о 
своих намерениях, "Хесперус" устремился вслед за "Ванесса". 

Стоял ясный зимний день. Море было спокойно, но из-за атлантической зыби, в 
которую мы попали, "Хесперус" стал черпать зеленую воду на полубак и даже на 
мостик.