что нас обнаружили. 

Я был очень доволен, когда впоследствии Уокера после двухкратного упоминания о 
нем в донесениях наградили "Крестом за выдающуюся службу". 

Мы шли на любые хитрости, стремясь оторваться от преследующих нас немецких 
подводных лодок. Один командир эскорта, например, однажды, после наступления 
темноты, организовал ложный бой вдали от конвоя с целью направить подводные 
лодки, находящиеся поблизости, по ложному следу. К сожалению, коммодор конвоя, 
знавший об этом плане, не смог поставить в известность суда конвоя. В 
результате, когда в отдалении появились ракеты и лучи прожекторов, некоторые 
слишком исполнительные суда приняли их за сигнал, который обязывал выпустить 
осветительные ракеты, снежные хлопья, как их обычно называли, предназначенные 
для того, чтобы превратить ночь в день и выставить напоказ немецкую подводную 
лодку, если бы она притаилась между колоннами судов конвоя. Больше эта хитрость 
не применялась. Вспоминается один поход, в котором наша тактика уклонения была 
особенно успешной, и так как во время этого похода мы столкнулись с обоими 
нашими главными врагами - с немецкими подводными лодками и с атлантической 
непогодой, - рассказ о нем поможет представить типичную обстановку этого 
периода. 

Тихоходный конвой вышел из Ливерпуля 11 октября 1942 года. Ирландское море 
встретило его сильным штормом, и прежде чем его успели соответствующим образом 
сформировать и построить в океанский ордер, суда конвоя, в большинстве своем 
шедшие в балласте, рассеялись. В течение нескольких дней невозможно было 
что-либо предпринять, и ничего не оставалось делать, как лечь в дрейф, чтобы 
избежать штормовых повреждений. 

В те короткие промежутки времени, когда шторм ослабевал, кораблям эскорта 
удавалось собирать суда в небольшие группы, но затем шторм снова усиливался, 
видимость ухудшалась, и все начиналось сначала. Так продолжалось почти целую 
неделю. Наконец, 18 октября погода значительно улучшалась, и в связи с этим 
появилась возможность собрать большую часть конвоя. Но даже в этих условиях в 
последующие три дня конвой продвигался вперед со скоростью не более трех узлов. 
Когда переход через океан еще только начинался, запас топлива на эскадренных 
миноносцах "Уайтхолл" и "Ванесса" подошел к концу, и их необходимо было или 
немедленно направить в Понта-Делгада на Азорских островах, где имелись запасы 
топлива, или, если погода значительно улучшится, пополнить с танкеров в 
открытом море, иначе они могли оказаться в беспомощном положении, стоя без хода 
в океане в ожидании буксира. 

Так или иначе надо было принять какое-то определенное решение, так как 
состояние запасов топлива на кораблях всегда являлось вопросом первостепенной 
важности. 

Я чувствовал, что погода скоро улучшится, потому что на этот раз наш маршрут 
проходил значительно южнее, чем обычно, и, казалось, в скором времени мы должны 
были выйти из района штормов. Поэтому я решил оставить эскадренные миноносцы 
при конвое. 

21 октября, в день годовщины Трафальгарского боя, перемена, на которую мы 
рассчитывали, произошла, и корабли эскорта смогли принять топливо. Когда 
показавшееся солнце высушило нас и конвой, наконец, смог делать положенные ему 
7 узлов, мы почувствовали себя гораздо лучше и были готовы отразить любую атаку.
 

Однако встречи с противником не произошло вплоть до вечера 23 октября. В этот 
день, вскоре после наступления темноты, из пеленгаторной рубки позвонили. Нам 
было доложено о перехвате донесения, из которого следовало, что мы обнаружены 
немецкой подводной лодкой, находящейся в тылу конвоя довольно близко от нас. 
Совместно с "Ванесса" мы пошли к месту обнаружения лодки, надеясь найти ее 
нашим радиолокатором прежде, чем она погрузится. Но лодке повезло, и наш поиск 
не увенчался успехом. 

Мы направились к конвою, но, прежде чем мы подошли к нему, были перехвачены 
сигналы других лодок, и вскоре коротковолновый радиопеленгатор, отличавший один 
передатчик от другого, опознал четыре подводные лодки, которые находились 
поблизости от нас. Все признаки сосредоточения подводных лодок вокруг конвоя 
были налицо. С минуты на минуту могли последовать атаки. Во что бы то ни стало 
надо было воспрепятствовать дальнейшему сближению лодок с конвоем в надводном 
положении и выходу их в атаку. Всю ночь напролет "Хесперус" маневрировал на 
полном ходу от одного предполагаемого места нахождения немецкой подводной лодки 
к другому. Ни одного контакта получено не было, но мы надеялись, что нам 
удалось удержать лодки под водой и таким образом нарушить их планы. 

С наступлением дня "Хесперус" присоединился к конвою. Ничего не оставалось 
делать, как ждать, что принесет следующий день. Долго ждать не пришлось. В 08.
30 из радиопеленгаторной рубки доложили, что немецкие подводные лодки снова 
переговариваются по радио, но теперь они находились в более выгодном положении