нас еще не снабжали зарядами с кордитом, воспламеняющимся без вспышки, каждый 
залп на время ослеплял нас. На "Уокер" около орудий вскоре началась суета, так 
как энтузиазм наших гостей с "Уайт" не знал границ. Присоединившись к расчетам 
подачи боеприпасов, они подавали их так быстро, что палубы вскоре были 
буквально завалены снарядами, и комендоры в таких условиях вряд ли смогли бы 
продолжать стрельбу. К счастью, мы вскоре смогли прекратить огонь, так как 
увидели световой сигнал, переданный немецкой подводной лодкой. Этот сигнал 
означал, что лодка тонет и что бой окончен. 

Внимательно наблюдая за немецкой подводной лодкой на случай какой-нибудь уловки 
с ее стороны, мы приготовились спустить шлюпку, чтобы, если появится 
возможность, захватить корабль противника. Но пока мы занимались всем этим, 
команда немецкой подводной лодки покинула свой корабль, и лодка пошла ко дну. 

Тем временем конвой, освободившийся, наконец, от своих преследователей, 
продолжал двигаться вперед, и нам пора было присоединиться к нему. Но не успел 
"Уокер" лечь на курс, как сигнальщик закричал: "Свет справа 10°". Однако это 
была всего лишь тусклая луна, поднимающаяся из океана на востоке. Напряженная 
атмосфера на мостике разрядилась, и все громко захохотали. День, начавшийся так 
мрачно, оказался самым счастливым. 

Позже мы получили подтверждение от капитана "Уайт", который действительно видел 
"U-99" между колоннами конвоя. "Уайт" был поражен двумя торпедами и остался без 
хода, но, тем не менее, пытался таранить лодку. Вскоре мы поняли, почему все 
наши усилия не приносили успеха, - все потери были результатом действий одной 
"U-99", которая находилась в середине конвоя, что очень затрудняло организацию 
противодействия силами кораблей охранения. Другая потопленная лодка, очевидно, 
была именно та, которую мы заметили прошлым вечером. Избежав нашего поиска, она 
полным ходом шла в надводном положении, пытаясь догнать конвой, и выдала себя 
лишь далеко видимым белым следом. Что случилось с тремя другими лодками, 
которые, по словам пленных, взаимодействовали с двумя первыми, мы так и не 
узнали, но им наверняка не удалось атаковать нас. Возможно, резкая перемена 
курса после наступления темноты позволила нам освободиться от их преследования, 
как это часто бывало в подобных случаях. 

На следующий день нам удалось связаться с "Вэнок". От него мы узнали, что 
другой жертвой была "U-100", которой командовал Шепке - второй после Кречмера 
ас, прославившийся уничтожением наших судов. Два аса за одну ночь - это 
внушительная победа. "U-100" была вынуждена всплыть в результате атак "Уокер" и 
"Вэнок". Лодка надеялась удрать надводным ходом, так как командир рассчитывал, 
что мы оставили ее в покое. Но мы всегда были настойчивы в преследовании 
немецких подводных лодок, а на этот раз наша настойчивость была вознаграждена 
особенно щедро. Интересно то, что "U-100" впервые в истории была обнаружена 
примитивным и малоэффективным радиолокатором, установленным на "Вэнок". 

Последние минуты "U-100" были особенно тяжелыми. Когда Шепке со своего ходового 
мостика увидел мчащийся прямо на него "Вэнок", он передал вниз команде: "Все в 
порядке, противник проскочит мимо нас по корме". Его несомненно обманула 
камуфляжная раскраска "Вэнок". Через несколько секунд Шепке был раздавлен между 
форштевнем миноносца и тумбой собственного перископа. 

Днем мы обогнали конвой, и когда "Уокер" проходил мимо него, наши сердца 
наполнились чувством глубокого уважения к капитанам транспортов, которые 
удерживали свои места в конвое, хотя инстинкт толкал их уйти из этого опасного 
района, воспользовавшись темнотой. Внешне разумный акт, но на практике он мог 
означать верную гибель. 

От взятого в плен Кречмера мы почти ничего не узнали и долгое время были в 
недоумении, почему все-таки он натолкнулся на нас таким странным образом. Было 
ли у него назначено рандеву с "U-100" за кормой конвоя или, может быть, он 
пытался прийти на помощь своему товарищу? Несколько позже обстановка 
прояснилась из рассказа самого Кречмера, и только тогда мы поняли, как нам 
повезло. "U-99", израсходовав все торпеды, возвращалась на базу. Кречмер не 
имел ни малейшего представления о том, что лодка находится где-то поблизости от 
эскортных кораблей. Он был внизу, когда вахтенный офицер неожиданно обнаружил 
"Уокер" или "Вэнок", и немедленно погрузился. Как и всегда, немецкая подводная 
лодка первой обнаружила нас, и если бы она осталась в надводном положении, она 
могла бы уйти незамеченной. Но уход под воду облегчил ее обнаружение асдиком, и 
это решило судьбу подводной лодки. Теперь нам стало ясно, почему мы не 
чувствовали уверенности при первом обнаружении: очевидно, тогда лодка только 
начала погружаться. 

Когда же она ушла на глубину, мы получили уже четкий контакт, который точно 
классифицировали. Кречмер сам осуждал решение вахтенного офицера погрузиться - 
это было грубым нарушением его приказаний о действиях в случае обнаружения. 

Кречмер произвел на нас впечатление далеко не фанатичного гитлеровца. Кадровый 
офицер и искусный моряк, Кречмер относился к политике так же, как и мы, - он 
предпочитал ограничиваться исполнением своего служебного долга и не занимался 
ею. Кречмер свободно говорил по-английски и хорошо знал юго-западную Англию