когда открывались бомболюки и вы понимали, что прицел пилота совершенно 
правилен. То же самое испытывали мы, когда корвет шел среди леса разрывов, и 
лишь умелые повороты, изменение скорости и хладнокровие экипажа спасали 
корабль". 

С "Остина" мы видели, что "Лорд Миддлтон" спасся просто чудом. Он шел у нас за 
кормой, когда его атаковали 3 бомбардировщика, один из которых пролетел прямо 
над траулером. 9 бомб упали у него по бортам и за кормой, самое близкое 
попадание пришлось буквально в футе от борта. Мы увидели только один огромный 
столб воды, но "Миддлтон" отважно прошел сквозь него. 

Одной из самых больших неожиданностей стало то, что уцелел "Замалек", который 
временами совершенно скрывался за стеной разрывов. Это судно стало мишенью 
нескольких атак, и лишь чудо да мастерство капитана Морриса спасали корабль от, 
казалось бы, неминуемой гибели. На судне находилось более 200 спасенных, 
поэтому все каюты и кубрики были забиты. Например, в каюте старшего механика 
ютились 8 "гостей". В строжайшем секрете от спасенных хранили тот факт, что на 
судне находились 60 тонн глубинных бомб для русских самолетов, а также 
несколько сот галлонов бензина для катера, стоящего на палубе. Когда на судно 
посыпались бомбы, топливопроводы в машинном отделении были разорваны, а 
генератор вышел из строя. Старший механик А. С. Доусон находился в машинном 
отделении один, все остальные моряки были вызваны на палубу, когда внезапно на 
всем корабли погас свет. Доусон хладнокровно доложил на мостик о происшедшем, и 
ему на помощь были присланы несколько механиков с потопленных судов, в том 
числе старший механик "Зафарана" Миллер. Вместе они исправили все поломки. 

С "Остина" мы видели, как один самолет отвернул, дымясь. Он отчаянно пытался 
набрать высоту, но не сумел. Пилот и бортстрелок выпрыгнули с парашютами и 
приводнились рядом с "Замалеком". Спасатель начал передавать: "Ну, если фрицы 
пожелают..." Но тут рядом разорвались несколько бомб. Когда всплески опали, 
"Замалек" невозмутимо продолжил: "Перед тем, как меня столь грубо прервали, я 
хотел сказать, что если фрицы пожелают, я мог повернуть назад за ними. Но, 
получив эту маленькую посылку из фатерланда, оставлю их плыть самостоятельно, 
если только они не замерзнут. Впрочем, они могут идти по воде, аки по суху..." 

Бомбардировка продолжалась. Несколько самолетов сбросили впереди конвоя мины на 
парашютах, поэтому тральщики выдвинулись в голову конвоя, чтобы расчистить путь.
 Радисты кораблей сопровождения снова попытались связаться с русскими, и снова 
безуспешно. 

Во время перерыва между налетами кто-то на борту "Паломареса" увидел кровь, 
текущую по мачте. Лишь теперь вспомнили, что в вороньем гнезде сидит 
наблюдатель, которого не меняли с момента первого налета. Все посмотрели наверх,
 и увидели человека, опасно наклонившегося через поручни. В настиле площадки 
виднелась большая дыра. В воронье гнездо попал снаряд, выпущенный одним из 
наших кораблей. Наблюдателя пришлось спускать из вороньего гнезда на канате, 
потому что он потерял слишком много крови. Выяснилось, что ему вырвало большой 
кусок мяса из задницы. Наш доктор заштопал его и оставил в госпитале в 
Архангельске. Как ни странно, моряк выжил, хотя приобрел сильную хромоту. 

Орудия "Позарики" палили непрерывно, и все люди уже оглохли от шума. Палуба 
была полностью завалена стреляными гильзами. Стволы орудий нагрелись так, что 
отставшая краска висела длинными языками. Межу атаками орудия разворачивались 
против ветра, чтобы ледяной воздух хотя бы немного остудил их. Возле одного из 
спаренных пулеметов Льюиса стреляные гильзы уже громоздились по пояс наводчику. 
Матросы Мэйн и "Чероки" только что перезарядили пулемет Тэффи Кука, когда Мэйн 
заметил Не-115, летящий над самыми волнами. Гидросамолет явно намеревался 
сбросить торпеды, целясь в корабль ПВО. Мэйн толкнул Кука, который сразу открыл 
огонь. Пулеметчик всадил в "Хейнкель" две обоймы, всего 90 патронов, и все трое 
видели, как самолет шлепнулся в воду. Он немедленно затонул под грузом 
собственных торпед. Кук, несомненно, спас корабль, так как остальные орудия в 
это время вели огонь по бомбардировщикам, летевшим выше. Но положение 
пулеметчика было довольно неприятным, потому что 102-мм орудия стреляли прямо 
над головой у него. Когда старший сигнальщик Берри сообщил на мостик о подвиге 
Кука, последовал типичный для британского флота сухой ответ: "Очень хорошо". 

Так как самолеты летели слишком высоко, "Остин" не мог вести по ним огонь. Наш 
наводчик ругался и вертел свое 102-мм орудие с борта на борт. Когда один Ju-88 
пролетел достаточно низко, мы заметили, что консоли крыльев выкрашены в желтый 
цвет. Это был отличительный знак одной из специальных эскадрилий Геринга. Это 
были отборные пилоты, но им не хватало той безумной отваги, которую проявили 
экипажи торпедоносцев в День независимости. Самолеты выходили из пике на высоте 
примерно 500 футов и сбрасывали бомбы. Но отбомбившиеся самолеты продолжали 
ложные атаки, чтобы отвлечь наше внимание от тех, у кого еще имелись бомбы. 

Бомбы летели вниз, а вот рыба всплывала наверх. Подводные взрывы оглушили 
великое множество рыб, и все море было покрыто плавающей на поверхности мертвой 
рыбой. Даже в разгар боя наши голодные желудки протестовали против столь 
расточительного расходования свежего продукта.