для моряков торговых судов. Оно привело к упадку духа, особенно потому, что 
команды были вынуждены постоянно находиться на борту. Им было запрещено 
посещать Рейкьявик, огни которого заманчиво сияли не так далеко. Поэтому не 
удивительно, что адмирал Стэнли потерял часть своего виски. 

Часть кораблей проделала очень долгий путь, как "Питер Керр", который вышел из 
Портленда, штат Орегон, на Тихоокеанском побережье. Экипаж, в том числе второй 
помощник Уильям Конноли, попал на борт транспорта на верфи в Нью-Йорке. Там на 
старенький корабль установили кое-какое вооружение. Трюмы "Питера Керра" были 
заполнены в основном продовольствием, на палубу погрузили танки и самолеты. Все 
прекрасно знали, куда направляется судно, так как в каждом отсеке были 
установлены дополнительные паровые радиаторы. Это был верный признак того, что 
предстоит поход в Северную Россию. 

"Питер Керр" покинул Нью-Йорк в пасхальное воскресенье 1942 года и в одиночку 
направился в Галифакс, Новая Шотландия. Там он присоединился к одному из 
североатлантических конвоев и прибыл в Фёрт-оф-Клайд. Затем транспорт перешел в 
Лох Ю на западном побережье Шотландии и вместе с небольшим конвоем вышел в 
Исландию. Так он попал в Хваль-фиорд, где экипажу пришлось провести на корабле 
23 дня, пока PQ-17 не вышел в море. Одна из причин, по которой Конноли и его 
товарищам было запрещено сходить берег, оказалась более чем странной. 
Выяснилось, что моряки во время увольнения любили швыряться яйцами гаг. Так как 
эти яйца были важным пищевым ресурсом в пустынной Исландии, ее жители не желали 
допускать разбазаривания ценного продукта. 

Правда это или нет, но любой американский моряк, сходя на берег, чувствовал 
себя неуютно. Исландцы сразу давали им понять, что гостям здесь не рады. До 
последнего времени они вообще проявляли неприкрытую враждебность. Гулять одному 
в темноте - значило подвергать себя серьезному риску в любой момент быть 
избитым пустыми бутылками или палками. Теперь отношение исландцев смягчилось до 
пассивного сопротивления, но все равно не следовало поворачиваться к ним спиной.
 

Этот более чем холодный прием был особенно неприятен, когда дело касалось 
женщин. Тот факт, что мужчины-исландцы полностью игнорировали присутствие 
американских моряков, не слишком волновал последних. Но то, что исландские 
девушки, которые отличались прекрасными белокурыми волосами, спускающимися чуть 
ли не до пят, смотрели на американцев, как на пустое место, больно ранило 
гордость моряков. Высокие, стройные, симпатичные девушки избегали встречаться 
взглядом с "чужаками". В магазинах, кафе и отелях прислуга держалась с холодной 
вежливостью, немедленно превращавшейся в арктический лед при малейшем намеке на 
фамильярность. 

"Потрясающие блондинки, однако они даже не видели настоящих парней!" таково 
было мнение моряков. 

Исландцы проявляли исключительное недружелюбие по отношению к американцам. 
Происходившие время от времени несчастные случаи не улучшали отношения, 
особенно когда американские часовые открывали огонь по местным жителям, в том 
числе по детям. Попытки исландцев добыть спиртное привели к возникновению в 
гавани Рейкьявика "контрабандной торговли", что стало причиной новых 
столкновений и даже перестрелок между американцами и исландской полицией. 
Бутылка рома стала единственным пропуском в Исландию, хотя местные проститутки 
подъезжали к гавани на такси, подманивая изголодавшихся по женщинам моряков. 

Исландцы не выказали ни малейшей благодарности за процветание, которое принесли 
их острову "оккупанты". Моряков удивляло это отношение, особенно когда они 
видели залитые яркими огнями улицы Рейкьявика, заполненные американскими 
автомобилями, огромные витрины, ломящиеся от американских товаров, женщин, 
щеголяющих в американских платьях. Даже визиты к причалу следовало сокращать до 
предела из-за высокой платы, которую требовали исландцы, и корабли болтались на 
рейде. 

Так выглядел Хваль-фиорд. Британские моряки никогда не называли его "местом, 
еще более плохим, чем Скапа Флоу", однако он был именно таким. Хваль-фиорд был 
изолированной стоянкой, над которой часто пролетали шторма, которые срывали 
корабли с якорей. Зимой здесь стояли ужасные холода, а летом здесь было просто 
холодно. Заняться на берегу было решительно нечем. Имелась только одна лачуга, 
названная баром, в которой подавали крепкое канадское пиво и практически каждую 
ночь вспыхивали драки. 

Американские моряки с кораблей конвоя PQ-17 мало что потеряли, не побывав на 
берегу, хотя им, запертым на своих кораблях, так не казалось. Особенно скверно 
было по утрам, когда солнце окрашивало заснеженные вершины гор нежным розовым 
цветом, и разноцветные исландские рыбачьи лодки выходили в море. Казалось, их 
совершенно не волнует война с Гитлером. 

Кроме американских, в состав конвоя входили 8 британских торговых судов, 1 
голландское и 2 русских танкера. Они прибыли в Хваль-фиорд позднее американцев, 
поэтому их ожидание было не столь долгим и томительным. Типичным для них был