Примерно в 21.00 мы попали в новую полосу тумана, и снова загремели колокола 
громкого боя. К конвою приблизились 3 торпедоносца, и наши артиллеристы успели 
сделать по ним несколько выстрелов. Самолеты исчезли. Позднее наш командир 
лейтенант Лесли Уотен в бинокль увидел далеко впереди подводную лодку. Один из 
самолетов сел на воду рядом с ней, но тут же поспешно взлетел, так как туда 
ринулся эсминец. Он сбросил серию глубинных бомб в том месте, где погрузилась 
лодка. Позднее мы прошли через большое пятно нефти, в котором плавали обломки, 
и потому решили, что атака была успешной. Однако немецкие лодки были хитрой 
дичью, очень часто выбрасывали за борт немного нефти, чтобы обмануть 
преследователей. 

Ближе к полуночи страшный удар потряс весь корабль, как маленькую щепку. 
Подвахтенные повылетали из коек. Мы услышали какой-то металлический скрежет под 
днищем. Судя по всему, мы налетели на подводную лодку, которая держалась на 
малой глубине, но мы не могли позволить себе остановиться и проверить, что 
произошло. Но все равно мы были довольны. Судя по силе удара, мы сильно 
покорежили лодке перископы или даже рубку. 

В полночь все снова успокоилось. Мы попали в зону полярного дня, и солнце, 
вместо того чтобы подниматься над горизонтом и скрываться за ним, выписывало в 
небе какие-то непонятные зигзаги, совсем как немецкие самолеты-разведчики. Мы 
отправили радиограмму в Адмиралтейство: "Обнаружены самолетом". Вскоре было 
получено подтверждение. Многие из нас мысленно представляли себе зал 
оперативного отдела в Лондоне, где на карте отмечалось продвижение PQ-17. 

* * * 

День 2 июля начался приятно. Море было спокойным, и солнце ярко светило сквозь 
легкую дымку. Но это был обманчивый покой. Подводные лодки крутились рядом 
целые сутки, и часто раздавалось глухое буханье глубинных бомб, которые 
сбрасывали корабли эскорта, чтобы отогнать противника. Эсминец "Оффа" обстрелял 
с предельной дистанции подводную лодку, появившуюся на поверхности. Он 
промахнулся, и лодка поспешно погрузилась. 

"Селедка" внимательно следила за всем этим, лениво слоняясь взад и вперед над 
самым горизонтом. Ближе к полудню к разведчику присоединились еще 5 таких же 
самолетов. Они кружили вокруг конвоя, как гигантские стрекозы. Мы прекрасно 
понимали, что они сообщают о каждом нашем движении, но ничего не могли сделать. 
Хотя бы один авианосец, пусть самый маленький! Во второй половине дня к 6 
разведчикам BV-138 присоединились 10 гидросамолетов Не-115, каждый из которых 
нес по 2 торпеды. Они не собирались тянуть слишком долго, и в 16.30 началась 
атака. 

"Хейнкели" были встречены шквальным огнем всех кораблей, которые могли их 
видеть. Немецкие пилоты не проявили особой решительности и быстро умчались 
обратно, причем большинство из них так и не сбросило торпеды. Небольшая группа 
самолетов все-таки попыталась загарпунить "Позарику", которая держалась на 
левой раковине конвоя, но пилоты сразу отказались от своей затеи, едва корабль 
ПВО открыл огонь. Однако первую кровь пролил эсминец "Фьюри". Сбитый им 
"Хейнкель" шлепнулся в воду слева впереди конвоя. Весь немецкий экипаж 
перебрался в резиновую лодку, подлетел другой "Хейнкель" и хладнокровно сел на 
воду рядом с ними, забрав товарищей. Один из наших кораблей погнался за 
гидросамолетом, но тот все-таки сумел взлететь и удрать. Да, немецкий пилот 
проявил незаурядное мужество. 

Во второй половине дня мы насладились невиданным зрелищем - над нами пролетел 
свой самолет. Это был "Валрос" с крейсера "Лондон". Он примчался, чтобы 
прожектором передать "Кеппелу" приказ повернуть на север и тем самым увеличить 
расстояние между конвоем и вражескими аэродромами. Моряки приветственно махали 
"Валросу". Пока он еще находился с нами, прилетели 3 вражеских самолета. Они 
покрутились некоторое время рядом, а потом совершенно неожиданно бросились на 
транспорты. Их отогнали плотным заградительным огнем, а "Валрос" оказался в 
опасной близости от наших собственных разрывов. 

С "Кеппела" был получен циркулярный сигнал, адресованный всем эскортным 
кораблям, с благодарностью за решительные и умелые действия: "Продолжайте в том 
же духе, парни!" В это время крейсерское соединение находилось в 20 милях от 
нас, все еще ожидая появления немецких кораблей. 

Вечером начались постоянные тревоги, так как "селедки" кружили в по-дневному 
светлом небе. Это было выматывающее душу и далеко не самое приятное зрелище. 
Даже если кто-то закрывал глаза, чтобы вздремнуть, немецкие самолеты все равно 
возникали перед мысленным взором. Один из эсминцев вызвал самолет, отсверкав 
прожектором сообщение на немецком: "Не могли бы вы вертеться в другом 
направлении? У нас кружится голова". На это немецкий пилот ответил: "Для 
англичан - все, что угодно", и начал кружиться в противоположную сторону. После 
этого между кораблями сопровождения и самолетом началась пустая трепотня, во 
время которой немцы красочно описывали печальную судьбу, которая ждет наш 
конвой.