произошло моментально. Никакой утомительной погони. Никаких отчаянных маневров. 
Это был прекрасный пример снайперской стрельбы. Уолли поразил жертву уже первой 
очередью. «Дорнье» дернулся вверх, на мгновение завис неподвижно, а потом 
рухнул на землю. В небо взметнулся столб пламени. Мы полетели дальше, оставив 
пылающие обломки «Дорнье».

«Хорошо сделано, Уолли. Перестроиться. Нам могут попасться еще», — приказал я.

Мы продолжали наши поиски над Бельгией и Голландией. Однако в этот день мы 
больше не встретили немецких самолетов. Поэтому, перед тем, как набрать высоту 
и отправиться назад, мы обстреляли немецкую автоколонну. Это была прекрасная 
охота, и мы оставили 6 или 7 горящих машин на обочине дороги.

Через 2 дня мы испробовали тот же самый тактический прием и так же неудачно. 
Наши легкие бомбардировщики действовали в районе Парижа, а я повел четверку 
«Спитфайров» осматривать многочисленные аэродромы, расположенные полукругом 
вокруг французской столицы. Через 20 минут полета на бреющем я потерял место, 
хотя знал, что нахожусь в нескольких милях южнее Парижа. Я отложил карту и 
сосредоточился на определении курса. Еще 5 минут, потом поворот на запад, чтобы 
не слишком приблизиться к Парижу. Наш горизонт был ограничен всего 3 милями, 
так как мы летели слишком низко, и сокращался еще больше, когда мы ныряли в 
долину.

Мы пересекли целую паутину железнодорожных линий, которые указывали, что мы 
совсем рядом с Парижем. Потом пролетели над рекой и увидели впереди поросший 
деревьями холм, поднимающийся на 200 футов над рекой. Мы проползли вдоль склона,
 перескочили через деревья на вершине и оказались над широким летным полем. На 
противоположной стороне аэродрома стояли несколько больших ангаров.

Немецкие зенитчики были наготове и уже ждали. Первый выстрел, а потом снаряды 
полетели со всех направлений. Несколько орудий стояли на крышах ангаров, и они 
стреляли нам прямо в лоб. Было бы чертовски глупо поворачивать назад, чтобы 
пытаться укрыться за склоном холма, так как разворот подставил бы зениткам 
уязвимое брюхо истребителя. Вражеские самолеты стояли здесь и там, но 
единственной нашей мыслью было поскорее вырваться из этого ада. Времени 
отдавать приказы по радио не было. Каждый сам за себя. Но все пилоты понимали, 
что их единственный шанс спастись заключается в том, чтобы оставаться на 
минимальной высоте.

Нам казалось, что выход закрывает перекрестный огонь сотни орудий. Я надеялся 
проскочить в узкую щель между двумя ангарами. Я нацелил нос «Спитфайра» прямо 
туда, пролетел и успел заметить многоствольный автомат, разворачивающийся вслед 
мне. Дальше лежала длинная прямая дорога, обсаженная с обеих сторон высокими 
тополями. Я прижал «Спитфайр» к полотну, используя в качестве укрытия кроны 
деревьев. Трассы мелькали над кабиной, но при некоторой доле везения я вскоре 
выскочу за пределы досягаемости. Поэтому я держал «Спитфайр» в нескольких футах 
над засыпанной гравием дорогой. Полдюжины велосипедистов мчались к аэродрому 
навстречу мне. Они побросали велосипеды и кинулись в разные стороны. Если вы 
французы, прошу прощения, но я испугался гораздо больше вас.

Я набрал высоту и вызвал по радио остальных пилотов. Как ни странно, все они 
сумели прорваться сквозь огневую завесу. Когда выяснилось, что все живы, я с 
воплем радости бросил «Спитфайр» свечкой вверх.

Мы приземлились в Тангмере, и никогда раньше сигареты не казались такими 
вкусными. Даже обычный чай, поданный девушками, показался божественным нектаром.
 Мы стояли перед своими «Спитфайрами» и говорили о всяких пустяках. Но через 
полчаса показались несколько штабных автомобилей, полных Важных Персон. Из 
первой машины вышел Эйзенхауэр, за ним последовал Ли-Мэллори, который недавно 
был назначен командующим авиацией экспедиционных сил. Их сопровождал наш новый 
командир группы Гарри Бродхерст, который отличился как пилот истребителя в 
первые годы войны. 83-я группа была не первым его командным постом, так как 
недавно он успешно руководил ВВС Пустыни. По нашим костюмам Бродхерст понял, 
что мы только что вернулись из вылета. Он сказал генералу:

«Подойдем и поговорим с этими парнями, сэр. Они только что приземлились».

Эйзенхауэра это немедленно заинтересовало, и он спросил у меня:

«Вам сегодня повезло?»

Я быстро вспомнил что мы не сделали ни единого выстрела. А какими словами можно 
описать нашу невероятную встречу с зенитками? И я ответил:

«Нет, сэр. Полет прошел спокойно».


* * *

Примерно за месяц до высадки у меня была интересная стычка. Мы атаковали