пилотов из Тангмера. Кто-то из них видел выпрыгнувшего немца, поэтому моя 
первая победа считалась подтвержденной.

Бомбардировщики летали во Францию при каждом удобном случае. К середине лета 
сопротивление вражеских истребителей стало более упорным, иногда нам 
приходилось прорываться к цели с боем. В июле авиакрыло Тангмера сбило 500-й 
самолет, в том же бою наша эскадрилья одержала 50-ю победу. Это было не слишком 
впечатляющее достижение, так как некоторые эскадрильи, например, 610-я, уже 
имели более 100 побед. Однако мы прошлой осенью начали довольно скверно и 
теперь старались наверстать упущенное. За свое руководство действиями авиакрыла 
Бадер получил пряжку к Ордену за выдающиеся заслуги, а Бартон, Кен и Кокки были 
награждены Крестами за летные заслуги.

Но победы и лавры не доставались без потерь и жертв. Один из наших самых 
опытных сержантов МакКэрнс не вернулся из рейда к Лиллю. Но через пару дней Рой 
Марплс, пролетая на малой высоте над французским побережьем, увидел на пляже 
практически целый «Спитфайр». Подбитый в воздушном бою, он все-таки сумел сесть.


Возглавляя пару «Спитфайров», я потерял своего ведомого во время вечернего 
вылета во Францию. Мы получили тяжелый удар и не видели «мессеров» до того 
момента, когда они открыли огонь. Моим ведомым был сержант, сын фермера из 
Глостершира. Лишь позднее мы узнали, что немцы похоронили его с воинскими 
почестями в Сент-Омере. Через несколько дней мы потеряли командира звена В. 
Красавчик Томми МакФай был сбит и остаток войны провел в лагерях военнопленных.

Наш усатый король пилотажа спас свою шкуру только благодаря несравненному 
искусству пилота. Во время боя он был отрезан от остальных, и «Мессершмитты» 
принялись расстреливать его. «Спитфайр» получил тяжелые повреждения, но 
все-таки держался в воздухе. Летчик берег парашют как самое последнее средство. 
Он бросил свой истребитель в штопор, но «мессеры» продолжали гнаться за ним, 
намереваясь у самой земли добить подранка. Ему удалось обмануть немцев, 
перевернув самолет вверх брюхом и отправив его в пологое пике. «Мессеры» отошли,
 чтобы проследить, как он разобьется. Однако наш пилот сумел заметить пригодное 
для посадки поле. Проскочив над изгородью, он тут же вернул «Спитфайр» в 
нормальное положение и аккуратно посадил его на брюхо. Он выскочил из разбитого 
самолета, не получив ни царапины. «Мессеры» все еще кружили вверху. Этот 
замечательный человек сумел вернуться через Испанию и Гибралтар.

Рой, возвращаясь из очередного рейда во Францию, пересекал Ла-Манш, держась над 
самой водой. Это был один из тех тихих дней, когда зеркально-гладкая 
поверхность моря не позволяет точно оценить высоту. Рой зацепил воду тремя 
лопастями пропеллера. Когда он приземлился в Хокиндже, от каждой лопасти 
остался огрызок длиной 9 дюймов. Рою пришлось долго оправдываться после столь 
глупой ошибки.

У сержанта Дерека Бидхэма, когда он возвращался из другого рейда, кончилось 
топливо. Он направил свой «Спитфайр» в море недалеко от Брайтона, а сам 
выпрыгнул с парашютом. Самолет шлепнулся в море, а самого Бидхэма подобрал 
патрульный катер. Жители городка встретили Бидхэма как героя, потому что он не 
позволил своему самолету шлепнуться на их крыши. Когда он вернулся в эскадрилью,
 его ждал гораздо более холодный прием. Бидхэм был обязан постараться посадить 
самолет на один из многочисленных прибрежных аэродромов и спасти ценную машину. 
Однако он искупил свою вину буквально через несколько дней. Одна нога шасси его 
истребителя не вышла, но Бидхэм совершил такую великолепную посадку, что 
повреждения «Спитфайра» оказались минимальными.

Кен тоже прошел по лезвию бритвы, когда его эскадрилья ввязалась в жаркий бой с 
«мессерами», и он спасся, в основном, благодаря искусству своего ведомого, 
молодого австралийца Тони Гейза. Тот отогнал два «Мессершмитта», которые висели 
у Кена на хвосте. Потом они разлучились, и Кен пересек французское побережье 
возле Кале в одиночку. Он шел буквально над самой землей, и, разумеется, 
немецкие зенитчики уже ждали его. «Спитфайр» Кена получил несколько попаданий, 
и он уже открыл фонарь, чтобы в случае необходимости выпрыгнуть с парашютом. 
Когда он дотронулся до летных очков, струей воздуха их тут же сорвало, и Кен 
потом нашел их на полу кабины. После этого обычно вежливый Кен позволил себе 
несколько довольно сильных выражений.

Иногда во время дневных налетов мы сопровождали несколько новых четырехмоторных 
бомбардировщиков. Однажды утром мы стали свидетелями гибели «Стирлинга». 6 
бомбардировщиков летели двумя клиньями по 3 машины, и мы держались рядом с ними 
«пчелиным роем». Во время обратного пути солнце стояло сзади опасно низко, 
скрывая противника.

«Мессершмитты» не атаковали нас, когда мы покинули район цели. Наш «пчелиный 
рой» мирно вился вокруг бомбардировщиков, пока мы двигались к побережью. Мы все 
время ждали, что противник набросится на нас и начнется дикая кутерьма. Однако 
ничего не происходило. Единственным звуком было монотонное гудение наших 
моторов, в которое врывались распоряжения командиров и комментарии Вудхолла, 
долетавшие из Тангмера. Я думал о чудесном завтраке, который мне предстоял