новых пилотов. Вероятно, это самый лучший выход. Вы сами видите, что здесь 
творится. Нам нужны опытные пилоты, чтобы восполнять потери в эскадрилье».

Зазвенел телефон, адъютант слушал несколько секунд, потом медленно положил 
трубку.

«Они нашли нашего командира. Вероятно, разбился при аварийной посадке».

Он помолчал минуту, а потом добавил:

«Удачи вам в 616-й эскадрилье».


* * *

Снова нам пришлось садиться на поезд и мчаться на аэродром Колтишелл в Норфолке.
 Вскоре мы оказались в скромном офисе командира эскадрильи и кратко 
представились ему. Билли Бартон был невысоким симпатичным молодым человеком 
примерно моего возраста. Однако он был кадровым офицером, выпускником Кранвелла,
 и в 1936 году заслужил почетный кортик. После начала войны он быстро пошел 
вверх, но это было полностью заслуженно.

Он был одним из выдающихся питомцев Кранвелла. Он был всегда полон энергии. Мне 
он понравился с первого взгляда, и у меня никогда не было лучшего командира. С 
самого начала мы полностью поверили ему.

«Эскадрилье пришлось нелегко в Кенли. Они провели там всего пару недель, но 
потеряли несколько парней. Из боя их вывели 2 дня назад и назначили меня 
командиром. Моя задача — восстановить боеспособность за несколько дней, после 
чего нас, вероятно, снова отправят на юг. Вопросы?»

Мы промолчали.

«Хорошо. Вы, Джонсон, полетите со мной. Проведем в воздухе полчаса, посмотрю, 
на что вы годны. Ждите меня снаружи в автомобиле. Я отвезу вас на стоянку».

Я пристроил свой «Спитфайр» у правого крыла командира, и мы вместе устремились 
в небо над холмами и полями восточной Англии. Вечер для полетов был просто 
идеальный. Видимость неограниченная, ни дуновения ветерка. После нескольких 
простейших совместных поворотов Бартон указал пальцем за голову, и я 
пристроился ему в хвост. Теперь началась настоящая проверка. Сначала 
стремительное пикирование, когда индикатор скорости показал более 400 миль/час. 
Затем крутой подъем с переворотом на горке. Медленные бочки. Полуперевороты и 
пикирование. Виражи. Затем он покачал крыльями, приказывая снова пристроиться 
сбоку.

Мы провели в воздухе целый час, после чего приземлились в Колтишелле. Правое 
плечо у меня болело, однако я был полон энтузиазма. После неудач прошлой недели 
у меня наметился явный прогресс. Я остановился в шаге от командира эскадрильи, 
который начал говорить о тактике.

«Неплохо, Джонсон. Совсем неплохо. Но вам следует внимательнее контролировать 
воздух. Вам не раз говорили, что ваша шея должна быть резиновой. Постоянно 
оглядывайтесь. Ваша жизнь зависит от того, успеете ли вы заметить „мессер“ 
раньше, чем он атакует вас. Нет смысла просто шарить глазами по небу. Научитесь 
фиксировать глаза на определенном секторе, и тщательно осматривайте его. Во 
время всего полета постоянно старайтесь заметить малейшее движение в воздухе и 
опознавать замеченный самолет. Вы скоро обнаружите, что постоянная практика 
позволяет значительно улучшить наблюдательность».

Мы уже подошли к дверям домика на стоянке, но командир еще не закончил лекцию. 
Он подчеркнул необходимость постоянной строжайшей дисциплины радиопереговоров. 
Описал сложности правильного упреждения при стрельбе. Рассказал о методах атаки 
противника сзади. Главная обязанность ведомого — не уничтожение вражеского 
самолета. Он должен обеспечить своему ведущему чистое небо в заднем секторе. 
Исключительно важно сохранять строй во время боя, правильно использовать 
преимущества солнца, облаков, высоты.

Уже в домике Бартон представил меня нескольким летчикам эскадрильи, которые 
вскочили, когда вошел командир. На меня произвел большое впечатление плотный 
офицер, которого можно было счесть даже полноватым. Он выглядел значительно 
старше большинства из нас. Это был Кен Холден, который много раз играл в регби 
за Йоркшир. Как и Бартон, он был женат, хотя их жены жили довольно далеко от 
аэродрома. Кен научился летать во Вспомогательной авиации, когда ему было уже 
29 лет. Немного позднее я познакомился с ним ближе. Какие бы события ни 
творились на фронте, Кен неизменно устраивал экскурсии в субботу вечером. Сразу 
после окончания полетов мы переодевались в чистые мундиры и отправлялись в 
ближайший городок. Там нас ждало пиво (вдоволь), какие-нибудь развлечения, обед 
и снова пиво. Кен был хорошим актером, обладал незаурядным чувством юмора и 
вообще был компанейским парнем. Однако в первые несколько недель эти черты его