Через три недели после исчезновения Берджесса и Маклина Филби отозвали из 
Вашингтона в Лондон. Против него не было улик, но тот факт, что он проживал в 
одном доме с Берджессом, по мнению некоторых американцев, его компрометировал. 
Филби пользовался репутацией первоклассного контрразведчика. Как же он мог жить 
вместе с советским агентом и ничего не заподозрить? К числу подозревавших Филби 
относился директор ЦРУ генерал Уолтер Беделл Смит. 

Филби: Из всех западных разведчиков, с которыми мне довелось встречаться, 
Беделл Смит, несомненно, обладал самым острым умом. В свою бытность в 
Вашингтоне я получил из Лондона объемную справку о сотрудничестве ЦРУ и СИС в 
годы войны - страниц десять текста, отпечатанного через один интервал. Я 
штудировал ее целый день, чтобы аргументированно вести разговор о ней. Затем 
договорился с Беделлом Смитом о встрече. 

Я передал ему справку, и он минут за 10 пробежал ее глазами. Я подумал было, 
что это предварительное ознакомление, а потом он назначит встречу для более 
глубокого обсуждения справки. Вместо этого он закончил чтение последней 
страницы, сказал: "В принципе хорошо. Но мне бы хотелось внести поправку в 
формулировку параграфа 24 в таком плане..." - и тут же предложил свой вариант. 
Всю проблему он уловил за считанные минуты. Таким образом, можете мне поверить, 
что я не очень-то стремился объяснять ему свои взаимоотношения с Берджессом. 

Найтли: А что вы можете сказать о знаменитом Джеймсе Джезусе Энглтоне, высшем 
офицере контрразведки ЦРУ? Не подозревал ли он вас в течение какого-то времени? 


Филби: Впервые я встретился с Энглтоном в 1943 году. Потом мы иногда 
встречались в обществе. Но затем его направили в Италию, и я потерял с ним 
контакт. Но в Вашингтоне мы были довольно близки. Пожалуй, обедали раза три и 
разговаривали по телефону раза три-четыре в неделю. 

Не думаю, чтобы у Энглтона возникли подозрения в отношении меня до бегства 
Берджесса и Маклина, но даже тогда он меня сразу не заподозрил. Он позвонил мне 
в тот день, когда я должен был возвращаться в Лондон, и назначил встречу. Мы 
немного поболтали, и он спросил, как долго я буду отсутствовать. 

Когда я ответил, что приблизительно неделю, он попросил меня об одолжении - 
передать конверт главе представительства ЦРУ в Лондоне. Он сказал, что 
пропустил почту, а ему очень хотелось, чтобы конверт как можно скорее попал в 
Лондон. Невероятный поступок для человека, который тебя подозревает, не правда 
ли?.. Если, конечно, в конверте не лежал чистый лист бумаги. Вероятно, он начал 
подозревать меня после того, как мне не удалось вернуться в конце недели, как я 
пообещал. 

В Лондоне руководители МИ-5 несколько раз беседовали с Филби, но поползновений 
уволить его до получения СИС письма от ЦРУ, подписанного генералом Беделлом 
Смитом, о том, что американцы не хотели бы видеть Филби в Вашингтоне, не 
предпринимали. Мензис, глава СИС, попросил Филби подать в отставку, предложив 
выплатить ему 4000 фунтов стерлингов. 

Для Филби и КГБ это был, вероятно, момент величайшего разочарования. План 
сделать его главой британской разведки провалился. Уволенный из СИС, он больше 
не был нужен русским. Агент в изоляции! Но так ли это? 

Филби никогда не был шпионом типа Джеймса Бонда. Хотя в начале войны он 
какое-то время преподавал методы саботажа и подрывной деятельности слушателям, 
подобранным СИС, его талант раскрылся по-настоящему в научном анализе 
информации. "Идеальным разведчиком, - говорил он, - является человек, который 
спокойно сидит дома и просто думает". 

Так, во время войны его работа в интересах Британии заключалась в выяснении 
дальнейших планов немцев (помимо других источников он использовал 
сверхсекретные материалы, получаемые в результате дешифровки перехваченных 
немецких радиограмм) и обдумывании путей срыва этих планов, особенно на 
территории нейтральных Испании и Португалии. 

Найтли: Как это происходило на практике? 

Филби: Ну, например, в 1943 году я получил однажды дешифрованную радиограмму, в 
которой говорилось о том, что адмирал Канарис, глава немецкой разведки, 
намеревается посетить Испанию. Он собирался совершить поездку от Мадрида до 
Севильи с остановкой в городке под названием Мансанарес. Я хорошо знал этот 
городок еще с времен гражданской войны в Испании и догадался, что единственным 
местом, где мог остановиться Канарис, была гостиница "Парадор". 

Я направил Феликсу Каугиллу, своему непосредственному начальнику, меморандум, в 
котором предложил известить об этом Управление специальных операций на тот 
случай, если они захотят организовать операцию против Канариса. Насколько я 
знал "Парадор", подбросить пару гранат в спальню адмирала труда не составляло.