семейных проблем. Я спросил его, можно ли будет это сделать в июле. Он ответил, 
что это его вполне устроит и что я могу действовать в соответствии со своими 
планами. 

Другими словами, в июле 1963 года я планировал быть в Лондоне, в пределах 
досягаемости для британского суда и секретных служб, если бы они вдруг захотели 
со мной разделаться. Однако руководство СИС решило направить Эллиотта в январе 
в Бейрут для личной встречи со мной. 

Найтли: Возможно, Астор не сообщил СИС, что вы собираетесь приехать в июле? Он 
ведь отрицал, что был осведомлен о вашем прикрытии. 

Филби: Конечно, все возможно. Но Астор никому не должен был этого говорить. К 
этому времени уже многие меня подозревали, поэтому сотрудники МИ-5 наверняка 
контролировали мою корреспонденцию. Должны были прочитать они и мое письмо 
Астору. Нет, тут что-то не так. СИС было известно, что я через несколько 
месяцев приеду в Лондон, и все-таки ее руководители приняли решение заняться 
мною в Бейруте. Вопрос - почему? 

Эллиотт, близкий друг Филби, привез с собой веские доказательства его измены. 
Сотрудник КГБ Анатолий Голицын, перебежавший на Запад, в Хельсинки, в декабре 
1961 года, предоставил информацию, наводившую на Филби. Но самые веские 
доказательства поступили от Флоры Соломон, старой приятельницы Филби, служившей 
в фирме "Маркс энд Спенсер". Во время своей поездки в Израиль в 1962 году она 
случайно встретилась с лордом Ротшильдом. Она была очень сердита на Филби за то,
 что он, по ее словам, посылал из Бейрута антиизраильские сообщения, поэтому 
рассказала Ротшильду о том, что Филби коммунист, что он пытался завербовать ее 
для "важной работы в защиту мира". Ротшильд, хорошо знавший Филби и служивший 
во время войны в МИ-5, организовал встречу Соломон с ее представителями. 
(Позднее с ней побеседовала израильская разведывательная служба Моссад.) В 
Бейруте Эллиотт ознакомил Филби с новыми доказательствами его вины и предложил 
освободить его от судебного преследования в обмен на признание. Филби попросил 
предоставить ему время поразмыслить. 

Найтли: Вы согласны с тем, что в конечном счете причиной вашего разоблачения 
послужили именно разоблачения Флоры Соломон, сделанные Виктору Ротшильду? 

Филби: Да, и это оказалось до некоторой степени неожиданно. Я с детства знал 
Флору. Она была другом нашей семьи. Вновь я встретился с ней, когда вернулся из 
Вены. К этому времени я уже работал с русскими и в соответствии с инструкциями 
моего руководства создавал видимость, что симпатизирую фашистским идеалам. 
Иногда я замечал, как Флора искоса смотрит на меня, словно говоря, что 
прекрасно понимает, о чем я думаю. Видите ли, она твердо придерживалась левых 
убеждений, но позднее, став произраильски настроенной, она, очевидно, очень 
изменилась. 

Найтли: Почему вы не согласились принять предложение Эллиотта, которое 
освободило бы вас от судебной ответственности? 

Филби: Припять его не представлялось возможным. Мне было предложено рассказать 
все, что я знаю о КГБ, назвать лиц, все еще работавших в Великобритании. 
Эллиотт упомянул несколько имен, и некоторые очень встревожили меня. Стало 
очевидно, что соглашение может быть аннулировано в любой момент, если я 
откажусь назвать кого-либо. Пойти на такую сделку я не мог. 

По моему мнению (а оно совпадает с мнением моего руководства в Москве), то 
обстоятельство, что встреча состоялась в Бейруте, а не в Лондоне и что мне было 
сделано заведомо неприемлемое предложение, свидетельствует о намерениях 
английских спецслужб подтолкнуть меня к побегу, ибо в это время британское 
правительство меньше всего хотело, чтобы я оказался в Лондоне, чтобы разразился 
скандал и состоялся сенсационный судебный процесс. 

Имеются данные, которые дают основания полагать, что такое толкование событий 
правильно. С тех пор как Филби после бегства Берджесса и Маклина в 1951 году 
впервые попал под подозрение, СИС боролась за то, чтобы сохранить свои особые 
отношения с ЦРУ. Если бы Филби было разрешено вернуться в Великобританию, его 
бы арестовали и судили и СИС вынуждена была бы признать, что, уволив Филби по 
серьезному подозрению, впоследствии вновь приняла его на работу и послала в 
Бейрут. И, что еще хуже, сделала это, не проинформировав ЦРУ. 

Более того, в этот период консервативное правительство Гарольда Макмиллана 
подверглось острой критике в связи с целой серией скандалов, связанных с 
безопасностью. В памяти общественности было свежо дело Джорджа Блейка, 
сотрудника СИС, приговоренного к 42 годам тюремного заключения за шпионаж в 
пользу русских. 13 ноября 1962 года было объявлено о создании специального 
трибунала для расследования дела Джона Вэссела, занимавшегося шпионажем в 
стенах военно-морского министерства. В декабре была приговорена к двум годам 
тюремного заключения за передачу сведений своему любовнику - югославу старший 
сотрудник Центрального информационного управления. Дело Филби могло стать той 
последней каплей, которая решила бы судьбу подвергавшегося нападкам