Это было еще до того, как американцы утвердились в Турции и в числе прочих 
мероприятий провели аэрофотосъемку всей страны. А в то время мы еще очень мало 
знали о состоянии путей сообщения на огромной территории к востоку от Евфрата. 

Топографические съемки представляли интерес для СИС по разным причинам. 
Управление военного планирования, которое мыслило в масштабах глобальной войны 
против Советского Союза, было занято проектами создания центров сопротивления в 
районах, которые Красная Армия, как предполагало английское правительство, 
должна была захватить и оккупировать в начальный период войны. Турция была 
одной из первых стран, которую следовало рассматривать в этом плане. Горы 
Анатолии разрезаны целым рядом вытянутых долин, которые, как правило, 
простираются с востока на запад. Они могли бы служить идеальным местом для 
высадки советских воздушно-десантных войск. Перспективы организации успешного 
сопротивления где-либо к востоку от Анкары были незначительны. Поэтому лучшее, 
на что СИС могла рассчитывать в Турции, - это создание специальных баз, с 
которых можно было бы наносить удары по советским коммуникациям, проходящим 
через долины. Планирующие органы СИС нуждались в гораздо более подробных 
сведениях о территории Восточной Турции, чем те, которые имелись. Было 
необходимо знать, насколько пересечена местность, каково лесное покрытие, 
каковы источники водоснабжения и продовольствия. 

Исследования такого рода порождали весьма деликатные проблемы. Они означали, 
что англичане и американцы намерены бросить Турцию на произвол судьбы, как 
только разразится война. Какой бы неумолимой ни была логика военного мышления, 
она вряд ли понравилась бы туркам. В Англии не без основания полагали, что, 
если они заподозрят что-либо о существовании подобных планов, буря возмущения 
сметет все их иллюзии относительно Запада и заставит искать сближения с 
Советским Союзом. Поэтому топографические съемки должны были выполняться с 
чрезвычайной осторожностью. К счастью, турки оставались в неведении 
относительно моей работы в этом отношении. Если бы они проявили к ней интерес, 
то вряд ли поверили бы моему единственному возможному оправданию, а именно что 
я интересуюсь исключительно коммуникациями союзных армий, которым придется 
наступать на Грузию. 

Так или иначе я решил, что начинать нужно с малого. Проведя летом 1947 года 
первую разведку, я получил хорошую подготовку к выполнению более широкой 
программы, намеченной на 1948 год. Первый барьер был преодолен, когда "дядя 
Нед", как всегда неохотно, разрешил мне посетить Эрзурум, откуда Тефик-бей 
руководил действиями инспекции безопасности во всей восточной области. Задачи 
топографической, съемки требовали передвижения на автомашине. К счастью, в моем 
транспортном парке в Стамбуле был тяжелый грузовик марки "додж", который мог 
выдержать тряску по примитивным дорогам и тропам к востоку от Анкары. После 
прощального визита вежливости к "дяде Неду" я направился из столицы прямо на 
восток, вместо того чтобы воспользоваться магистральной дорогой, идущей через 
Кайсери на Сивас. Я проехал через Богазкей - столицу древней империи, придав 
тем самым своей поездке некоторую культурную направленность. Кроме того, это 
позволило мне познакомиться с редко посещаемой территорией между Йозгатом и 
Сивасом. 

Мои записные книжки дали бы прекрасный материал для одной из "Турецких книг" 
Роуза Маколея. Турция к востоку от Евфрата едва вышла из девятнадцатого века. 
Правда, армяне, а также большое число курдов были уже уничтожены. Но если 
смотреть с предгорий Палан-декена через Эрзурум в сторону Грузинской горловины 
и Верблюжьей Шеи, кажется, что можно услышать гром пушек Паскевича, с боем 
теснящего своего восточного противника. Но все это должно было исчезнуть. 
Американцы со своими стартовыми площадками для ракет и самолетами У-2 уже 
готовились вступить на территорию страны. 

В Эрзуруме я первым делом посетил Тефик-бея. Это был довольно приятный человек, 
который проявлял больший интерес к своей работе, чем "дядя Нед" или "тетя 
Джейн". Однако наши беседы дали мне мало основании надеяться на успешную 
переброску агентов через советскую границу в Грузию пли Армению. Подобно своему 
коллеге в Адрианополе Тефик полагался на случайных кратковременных агентов, 
беженцев и профессиональных контрабандистов. Он мрачно рассказывал о том, как 
тщательно русские охраняют свои границы, о множестве сторожевых вышек и о 
непрерывно вспахиваемой полосе, на которой нарушители границы вынуждены 
оставлять следы. Разведывательные карты Тефика обнаруживали бедность его 
ресурсов. Ему удалось установить, да и то неточно, номера всего лишь нескольких 
советских воинских частей, расположенных в непосредственной близости от границы.
 Даже не делалось попыток проникнуть в глубину. Это была удручающе нетронутая 
целина. 

Беседа с Тефиком привела меня к определенному заключению: для "проникновения 
вглубь", под которым я понимал засылку постоянных агентов в Ереван, Тбилиси и 
восточные порты Черного моря, бесполезно искать агентов на месте. Население на 
турецкой стороне границы было слишком отсталым, чтобы дать необходимый материал.
 К тому же Тефик прочесывал эту область в течение многих лет, и было бы глупо 
думать, что я смогу добыть подходящий материал там, где это не удалось ему. 
Чтобы найти хороших агентов и подготовить их для выполнения требований СИС, 
очевидно, надо было сосредоточить внимание, например, на грузинских и армянских