учитель, Уайт поступил в МИ-5 в период между войнами. Это был милый, скромный 
человек, готовый первым признать, что не обладает никакими выдающимися 
качествами. Самым большим его недостатком была склонность соглашаться с 
последним человеком, с которым он говорил. С присущим ему здравым смыслом он с 
удовольствием перепоручал основную работу подчиненным, а себе отводил роль 
руководителя для поддержания гармонии в работе отдела. Уайт был одним из 
немногих офицеров МИ-5, который до конца поддерживал сносные личные отношения с 
Каугиллом. Его способность избегать ведомственных стычек в конце концов была 
вознаграждена. Когда Лидделл стал заместителем начальника МИ-5, Уайта выдвинули 
на пост начальника отдела "В". Но на этом его продвижение по службе не 
кончилось: после ухода на пенсию Мензиса Уайт стал начальником СИС. К счастью, 
Дэнси уже не довелось увидеть, как царствует в Бродвее, хотя и милостиво, 
специалист по контрразведке. Впрочем, если бы Дэнси не умер, это все равно 
убило бы его. 

Я старательно заводил связи в МИ-5 и к концу войны мог утверждать, что приобрел 
много личных друзей на Сент-Джеймс-стрит. В любом случае кому-то было 
необходимо смягчать распри между Каугиллом и нашими коллегами из МИ-5, а так 
как немногим хотелось проявлять в этом деле инициативу, я взял ее на себя. 
Помимо соображений непосредственно делового характера у меня в голове зрели 
различные перспективные планы, для реализации которых поддержка со стороны МИ-5 
могла оказаться полезной. Я взял за правило давать моим друзьям из МИ-5 
кое-какую информацию неофициально, то есть без ведома Каугилла. Нередко за 
такое неправомерное поведение я получал щедрую награду. 

Главная баталия разыгралась в 1943 году, когда я осмотрительно встал на сторону 
МИ-5 против Каугилла. Вопрос касался места расположения пятой секции. Она 
помещалась в Сент-Олбансе отчасти из-за тесноты в Бродвее и отчасти для того, 
чтобы держать ее архивы вне досягаемости немецких бомбардировщиков. Когда 
Вудфилд перевез архивы в Сент-Олбанс, Каугилл тоже переехал туда. Формально он 
обосновывал свой переезд тем, что "контрразведывательная организация должна 
находиться поблизости от своих архивов". Настоящая же причина заключалась в 
стремлении создать свою маленькую империю в стороне от ведомственных интриг, 
где бы его как можно меньше, тревожили. Однако продолжительный перерыв в 
бомбардировках лишил аргументы Каугилла убедительности. К тому же в Лондоне 
было множество свободных служебных помещений, и у нас не имелось оснований 
отказываться от их использования. 

МИ-5 тем временем продолжала настаивать на более тесном сотрудничестве с пятой 
секцией. Ее руководство упорно доказывало преимущество "близости". Это слово 
все чаще мелькало в переписке Петри с Мензисом. И в самом деле, при всей 
очевидности удобств телефонной связи сотрудничество между двумя организациями 
было бы более эффективным, если бы расстояние между ними стало короче. Как раз 
этого и не хотел Каугилл, именно по тем причинам, которые высказывало 
руководство МИ-5. Каугиллу представлялось, что он сам и его аппарат по 
возвращении в Лондон будут тратить энергию на интриги и будут отданы на милость 
махинациям Лидделла и К?. Больше всего Каугилл боялся выпустить контроль из 
собственных рук. Я же безоговорочно стоял за возвращение в Лондон. Более тесные 
контакты с МИ-5, Бродвеем и другими государственными учреждениями, с моей точки 
зрения, могли только содействовать всестороннему ознакомлению с работой 
разведки. А для меня имело значение только это! 

Каугилл переоценил свои силы в данной ситуации. Он решил провести свободное 
голосование, предоставив всем сотрудникам в Сент-Олбансе возможность 
высказаться "за" или "против" переезда в Лондон. Каугилл допустил и другую 
ошибку, сообщив о своем решении посторонним, так что результаты голосования уже 
нельзя было скрыть. Свободное голосование давало мне право провести 
предварительную работу в кулуарах, и я занялся этим делом, не пройдя даже мимо 
секретарей, многие из которых начали тяготиться монастырской жизнью в казенных 
помещениях. Результаты голосования ошеломили Каугилла. Более чем две трети 
сотрудников высказались за Лондон. Хотя это голосование и не имело решающего 
значения, оно в значительной степени поколебало непреклонность Каугилла. Через 
несколько педель мы водворились в помещении на Райдер-стрит, в двух минутах 
ходьбы от МИ-5 и в пятнадцати от Бродвея. Когда мы приходили рано утром на 
работу, из окон было видно, как "Кваглино" (большой ресторан в Лондоне. - Прим. 
пер.) разгружается от ужасных отбросов минувшего вечера. Мы прибыли как раз к 
периоду "малого блица" (период усиленных бомбардировок Лондона немцами в 1943 
году. - Прим. пер.). 

Теперь я должен вернуться на несколько месяцев назад и описать событие, которое 
оказало глубокое влияние на всю последующую деятельность английской разведки. Я 
имею в виду появление американцев. До войны у Соединенных Штатов не было 
регулярной разведывательной службы за рубежом. Федеральное бюро расследований 
ведало только вопросами внутренней безопасности. Секретная информация из других 
стран поступала в ограниченном количестве в результате "сверхплановой" 
деятельности американских военных атташе и дипломатов, которые чувствовали себя 
менее связанными в этих делах, чем представители других стран, имевших для 
выполнения грязной работы регулярные секретные службы. Теперь хорошо известно 
из опубликованных материалов, что в Нью-Йорке в 1940 году был создан Британский 
координационный центр по вопросам безопасности под руководством Уильяма