Наши перископы были бронзовыми, что давало им некоторые преимущества, но они не 
обладали той прочностью, какую имели бы, будучи сделаны из стали. И когда они 
находились в подводном положении, их следовало поддерживать, чтобы не сломались.
 Британские лодки поэтому имели перископные опоры или тумбы, от мостика не 
доходящие приблизительно на 10 футов до перископной глубины. Тумбы также 
служили опорой сетеотводящему тросу. Он представлял собой тяжелый зазубренный 
стальной трос, натянутый от носа к корме, необходимый для того, чтобы 
противолодочные сети не зацепили орудие, мостик или другие части лодки. 

Подводная атака 

Все склонны привносить в свою профессию ауру суеверия, я тоже не безгрешен. В 
1914-1918 годах подводная атака, ввиду не слишком высокого уровня техники и 
оборудования, была очень осложнена. Недостаток денег для развития наших 
подводных лодок привел к тому, что их торпедная атака мало чем отличалось от 
таковой их предков времен Первой мировой. Различие состояло в том, что теперь 
приходилось иметь дело с усовершенствованными кораблями противника, которые, к 
счастью, тоже имели недостатки. В подтверждение моих слов могу привести тот 
факт, что горстка немецких подводников в Первой мировой войне нанесла 
противникам такой огромный урон, который мы не могли нанести всей нашей 
коалицией. Немцы изобрели специальные расчетные машины и специальные торпеды, 
которые сами выбирали курс, освобождая от расчетов командиров субмарин. 
Американцы пошли дальше и разработали действительно замечательный компьютер и 
дополнили его радиолокационной системой. Атаку же, которую часто использовали в 
Первой мировой войне, значительно развили, добившись значительных успехов во 
Второй мировой войне, британцы. 

Природа, возможно, наделила британцев особым морским зрением, способностью при 
помощи его делать выводы на основе незначительной информации, которая предстает 
перед их глазами, причем способны делать это в далеких от комфорта условиях. 

В те дни, когда о деяниях лодок "Силайон" и "Сафари" кричали во всех газетных 
заголовках, мои атаки называли "стремительными". Вряд ли можно было найти более 
неподходящее название для атаки, выполненной с лодки, идущей на скорости трех 
узлов или того меньше. 

Я имел честь после войны быть командующим подводными силами, когда Черчилль 
открыл подводный мемориал в Вестминстерском аббатстве. Помню, что он, говоря о 
нас, упоминал о нашем "хладнокровии в минуты опасности". Я, возможно, в полной 
мере не обладал этим качеством, но считаю, что оно необходимо для командира 
подводной лодки, поэтому стремительность в действиях была характерна для тех, 
кто не слишком заботился о своей судьбе. 

Для того чтобы избежать обнаружения, в течение атаки наша скорость была 
ограничена. Нацеливание торпед требует приблизительно четыре минуты на каждые 
90 градусов ваших поворотов, но могло потребоваться и больше времени, если суда 
противника шли не в строю или ломаной линией. 

На расстоянии 2000 ярдов ваша цель пересекает перекрестье прицела гораздо 
быстрее, чем можно повернуть лодку, поэтому часто приходилось производить атаку 
на встречных курсах, потому что во многих случаях догнать противника было очень 
сложно. 

Идеальная позиция для атаки находилась на траверзе в пределах 600 ярдов, хотя 
расстояние от 500 до 1500 ярдов также было очень опасным для противника. Вне 
этого диапазона вы должны были полностью полагаться на ваш расчет движения 
противника и его скорости, а также на ваши торпеды, которые имели диапазон 
поражения вдвое больший, чем у американцев или немцев, и настигали цель, 
удаленную до 10 000 ярдов. В лучшем случае торпеда идет почти не отклоняясь от 
нужного курса, в худшем вы вполне можете поразить себя, а не врага. С 
расстояния 2000 ярдов в вашей атаке появлялся элемент удачи, и чем более это 
расстояние увеличивалось, тем больше уменьшались ваши шансы. Выстрелы с 
большого расстояния иногда могли принести успех, но их в большинстве случаев 
производили не по отдельной цели, а по скоплению судов. 

Вражеский курс определялся на глаз, и это не было таким уж трудным делом. Для 
расчета вам необходимо было видеть контуры мачт, труб и борта вражеского судна. 
Опытный командир мог рассчитать курс в пределах 5 градусов, находясь по 
отношению к противнику в 45 градусах. Если этот угол увеличивался, то расчеты 
усложнялись. Курс некоторых судов рассчитать было сложнее - либо мешала 
маскировочная окраска, либо судно шло в полной темноте. 

Оценить скорость противника было крайне трудно. Прежде всего следовало выяснить 
тип судна, чтобы знать, с какой скоростью оно могло идти. 

Носовые корабельные волны вводили в заблуждение, они зависели от ветра, 
волнения моря и формы корпуса. Кормовые корабельные волны, если вы могли их 
видеть, были способны вам помочь. Корабль, идущий на большой скорости, 
оставляет после себя небольшие волны. Волна от эскадренного миноносца будет 
выше его квартердека. Но в любом случае эти примерные показания не дадут вам