было уничтожено 188 самолетов и 63 повреждено. Потери японцев составили 29 
самолетов (70 самолетов были повреждены) и пять сверхмалых подводных лодок, 
уничтоженных во время атаки, закончившейся для японцев полным провалом. Что 
касается потерь в живой силе, то американцы потеряли 3435 человек убитыми и 
ранеными, а японцы — менее 100 убитыми{66}.

После налета японские самолеты произвели посадку на авианосцы. 23 декабря 
ударное оперативное соединение возвратилось в Японию.

Нанесенный удар дал Японии три крупных преимущества. Тихоокеанский флот США 
фактически был выведен из строя и не мог оказывать какого-либо противодействия 
японцам в юго-западной части Тихого океана, в то время как японское оперативное 
соединение, нанесшее удар по Пёрл-Харбору, могло быть использовано для 
поддержки операций в этом районе. Японцы получили теперь выигрыш и во времени 
для расширения сферы экспансии.

Следует назвать и основные недостатки. Во-первых, в ходе удара не были 
уничтожены американские авианосцы, а ведь они являлись главным объектом налета. 
Не были также уничтожены нефтехранилища и другие важные портовые сооружения, 
без которых американцам не удалось бы быстро восстановить силы, поскольку 
Пёрл-Харбор был единственной полностью оборудованной базой флота. Произведенный 
внезапно и явно до официального объявления войны, этот налет вызвал в Америке 
бурю негодования и сплотил общественное мнение вокруг президента Рузвельта.

В полной мере используя преимущества внезапности, японцы, как это ни иронично, 
намеревались держаться в рамках законности. Их ответ на американские требования 
от 26 ноября был рассчитан по времени таким, образом, чтобы японский посол в 
Вашингтоне получил его поздно вечером в субботу 6 декабря и вручил его 
правительству США в 13.00 в воскресенье, то есть в 7.30 по гавайскому времени. 
Это дало бы правительству США незначительный шанс, всего около получаса, чтобы 
оповестить своих военачальников на Гавайских островах и в других местах о 
начале войны. В то же время это позволило бы японскому правительству утверждать,
 что его действия законны с точки зрения международного права. Однако, 
поскольку японская нота была пространной (5 тыс. слов), а при расшифровке ее в 
японском посольстве произошла задержка, японский посол смог [241] вручить ноту 
лишь в 14.20 по вашингтонскому времени, то есть примерно через 35 мин, после 
того, как началось нападение на Пёрл-Харбор.

Стоит только удивляться, с какой энергичностью американцы заклеймили нападение 
на Пёрл-Харбор как акт варварства, и тому факту, что это нападение явилось для 
них неожиданностью. Ведь по своему характеру нападение японцев на Пёрл-Харбор 
во многом было сходно с нападением на русский флот в Порт-Артуре.

В августе 1903 года Япония и Россия начали переговоры по урегулированию 
противоречий на Дальнем Востоке. После пяти с половиной месяцев переговоров 
японское правительство пришло к выводу, что позиция России препятствует 
удовлетворительному урегулирований вопроса, и 4 февраля 1904 года решило 
применить силу. 6 февраля переговоры были прерваны, но война еще не объявлена. 
Японский флот под командованием адмирала Того скрытно вышел в направлении 
русской военно-морской базы Порт-Артур и в ночь на 8 февраля Того приказал 
своим торпедным катерам атаковать русскую эскадру, стоявшую на якоре в 
Порт-Артуре. Захватив русских врасплох, японцы вывели из строя два лучших их 
линкора и один крейсер, в результате чего Япония получила превосходство на море 
на Дальнем Востоке. И лишь только 10 февраля Япония и одновременно Россия 
объявили о начале войны.

Позиция англичан, заключивших за два года до этого союз с Японией, была тогда 
прямо противоположна той, которую они заняли через тридцать семь лет, заклеймив 
вслед за американцами действия Японии в Пёрл-Харборе. В одной из статей в 
газете "Таймс" в феврале 1904 года говорилось:

"Японский военно-морской флот благодаря мужественному решению Микадо и его 
советников взял инициативу в свои руки и начал войну смелым актом... 
Размещенная на внешнем рейде русская эскадра была открыта для атаки, и само ее 
расположение было приглашением к нападению. Это приглашение было принято с 
быстротой и пунктуальностью, что делает честь флоту наших славных союзников... 
Моральный эффект этого подвига открывает многообещающие перспективы и может 
наложить отпечаток на весь дальнейший ход войны... Совершая эти энергичные акты,
 военно-морской флот Японии с выгодой использовал право на инициативу, 
предоставленное ему государственным руководством, и полностью овладел ситуацией 
в моральном отношении".

В статье "Япония" в Британской энциклопедии, изданной в 1911 году, Япония также 
восхваляется за то, что она решила начать [242] войну и подняла оружие "против 
военной диктатуры и политики корыстных ограничений".

21 октября 1904 года, в день 99-й годовщины сражения при Трафальгаре, адмирал 
Фишер, став первым морским лордом Англии, незамедлительно начал навязывать 
королю Эдуарду VII и другим влиятельным лицам мысль о том, что в связи с ростом 
германского флота усиливается угроза, которую следует предотвратить путем