21-я дивизия по неверно истолкованному приказу покинула Халфайю и также была на 
пути в Бардию для пополнения запасов горючего и боеприпасов. Таким образом, в 
этот день не велось никаких действий, а вечером Роммель с большой неохотой 
разрешил 21-й танковой дивизии продолжить движение к Тобруку. На следующий день 
рано утром 15-я танковая дивизия нанесла удар по новозеландской бригаде, в ходе 
которого удалось уничтожить штаб и подразделения обслуживания. После этого 
Роммель приказал 15-й танковой дивизии последовать примеру 21-й танковой 
дивизии. Таков был затихающий финал контрудара, начало которого казалось столь 
многообещающим.

На ретроспективные оценки этого контрудара, естественно, влияет тот факт, что 
он провалился. Рассматривая это событие прежде всего в тактическом плане, 
критики придерживаются мнения, что Роммелю следовало не наносить этот контрудар,
 а попытаться прежде всего развить успех, достигнутый у Сиди-Резега: уничтожить 
остатки 30-го корпуса, или разгромить новозеландскую дивизию, находившуюся на 
выдвинутой позиции, или захватить Тобрук. Однако ни один из этих тактических 
ходов не открывал каких-либо больших перспектив для решительного 
стратегического успеха в борьбе против англичан. Все они являлись для Роммеля 
рискованным делом из-за возможности напрасно потерять время и решающим образом 
ослабить свои силы, если бы удар не принес успеха. Соотношение сил [214] с 
самого начала операции складывалось настолько не в пользу Роммеля, что он 
неминуемо должен был потерпеть поражение в продолжительных боях да истощение. 
Если бы он попытался преследовать англичан и уничтожить оставшиеся танки 30-го 
корпуса, английские танки могли избежать встречи в бою, так как обладали 
большей скоростью, чем танки Роммеля. Другие, виды действий предполагали 
наступление против пехоты и артиллерии, которые находились на оборонительных 
позициях. Поскольку Роммель не мог позволить себе вести длительные бои, было бы 
сумасшествием избирать любой из этих тактических ходов, когда существовала 
какая-то другая, более реальная перспектива. А такую перспективу, по существу, 
только и открывал избранный им вариант глубокого стратегического удара всеми 
подвижными силами. Шансы на успех при этом возрастали благодаря тому, что 
Роммелю наконец удалось убедить Муссолини подчинить ему итальянский подвижный 
корпус.

Удар Роммеля часто задним числом называют поспешным. Однако история войн 
показывает, что удар такого рода неоднократно приносил успех, особенно 
благодаря его воздействию на моральный дух противостоящих войск и, более того, 
на моральное состояние их командиров. Это подтверждал и собственный опыт 
Роммеля. Дважды, в апреле и июне, Роммель вынуждал англичан отступать в 
результате подобных же стратегических ударов, которые наносились меньшими 
силами и в менее благоприятной обстановке. Двумя месяцами позже, в январе 1942 
года, англичане потерпели еще одну катастрофу, когда Роммель нанес им такой же 
четвертый удар (хотя и не на такую глубину, как в ноябре 1941 года) с целью 
перерезать пути отхода противника. А ведь в ноябре войска противника были 
разобщены в большей степени, чем в любом из трех случае, когда стратегические 
удары Роммеля имели успех.

Таким образом, причины неудач Роммеля в ноябре можно сформулировать на основе 
описания тех критических дней: задержка 15-й танковой дивизии и инертность 
итальянского подвижного корпуса, назначенного поддерживать наступление 21-й 
танковой дивизии; потеря темпа в развитии первоначального успеха; неумелые и 
бесполезные действия на границе, частично объясняемые отсутствием точной 
информации, выходом из строя радиосвязи и неправильным толкованием приказов; 
угроза тылу, созданная англичанами; решимость Окинлека продолжать боевые 
действия и усиливать контругрозу, вместо того чтобы отступить; замена в 
критический момент командующего 8-й армией.

Есть еще один фактор, который заслуживает внимания и который следует 
подчеркнуть при анализе этих событий. [215] Решение продолжать боевые действия 
было бы бесполезным и лишь привело бы к более серьезной катастрофе, если бы 
паническое бегство, вызванное ударом Роммеля, приняло большие размеры. Однако 
разрозненные части 30-го корпуса, избежавшие столкновения с противником, 
оставались на прежних позициях или поблизости от них, хотя и в изоляции. Так же 
вели себя и оказавшиеся в подобном положении части 13-го корпуса. Сам этот факт 
разобщенности помог сдержать обычную для таких раздробленных подразделений 
тенденцию отступать. В данном случае противник, продвигаясь на восток, 
настолько явно обогнал их, что им казалось безопасней оставаться на месте, "на 
самом краю водоворота", хотя положение с подвозом предметов снабжения было 
весьма неопределенным.

Когда стратегический удар Роммеля не достиг цели, первое, что предстояло решить 
Роммелю, — сможет ли он оправиться от неудачи и есть ли возможность вновь взять 
верх над противником. Удивительно, но Роммелю удалось решить обе задачи. И все 
же Роммель не смог извлечь пользы из преимущества, которое он вернул себе, и 
вынужден был в конце концов отступить. Этот конечный результат свидетельствует 
о том, что Роммель оказался прав, пытаясь нанести опрометчивый, на первый 
взгляд, стратегический удар 24 ноября. Это был единственный маневр, дававший 
ему хорошие шансы решительно склонить чашу весов в свою пользу.

Когда Африканский корпус повернул назад, в западном направлении, имея всего