После долгих исследований этого критического события историки получили 
достаточно данных, чтобы не только восстановить всю цепь событий, но и вскрыть 
причинную связь, приведшую к этому роковому решению.

Отрезав линии снабжения левому крылу союзных войск в Бельгии, танковый корпус 
Гудериана вышел 20 мая к морю недалеко от Абвиля. Затем Гудериан стал 
продвигаться дальше на север, к портам в Па-де-Кале, в тыл английской армии, 
которая еще находилась в Бельгии и едва сдерживала натиск пехотных соединений 
Бока. Во время продвижения на север справа от Гудериана действовал танковый 
корпус Рейнхардта, входивший в состав группы армий Клейста.

22 мая войска Гудериана отрезали пути отступления англичан к Булони, а на 
следующий день — к Кале. Они вышли к Гравлину, расположенному всего лишь в 10 
милях от Дюнкерка — единственного порта, оставшегося в распоряжении англичан. 
Танковый корпус Рейнхардта также вышел к каналу на участке Эр, Сент-Омер, 
Гравлин. И вот здесь продвижение танков было остановлено приказом свыше. 
Командиры танковых соединений получили приказ остановиться у канала. На 
многочисленные вопросы и протесты ответ был один: "Это личный приказ фюрера".

Прежде чем проанализировать это спасительное вмешательство Гитлера, давайте 
посмотрим, что происходило в это время у англичан, и проследим за ходом 
эвакуации. [99] 

16 мая командующий английскими экспедиционными силами генерал Горт отвел свои 
войска с передовых позиций у Брюсселя. Но прежде чем они заняли новые позиции 
на р. Шельда, Гудериан перерезал коммуникации английских экспедиционных сил на 
юге. 19 мая кабинету доложили, что Гарт "изучает возможность отхода к Дюнкерку, 
если в этом возникнет необходимость". И хотя кабинет знал, что в войсках Гарта 
продовольствия осталось на четыре дня, а боеприпасов на один бой, все же 
отправил Гарту директиву двигаться вглубь Франции в южном направлении, сквозь 
боевые порядки прорвавшихся немецких войск.

Эта директива соответствовала плану, разработанному французским 
главнокомандующим Гамеленом. Однако в тот же день Гамелен был отстранен и 
заменен Вейганом. Новый главнокомандующий немедленно отменил приказ Гамелена, 
однако через три дня предложил план, который, по сути дела, ничем не отличался 
от плана его предшественника и осуществить который было уже нельзя.

Сам Горт утверждал, что директива кабинета неосуществима, однако попытался 
нанести удар в южном направлении от Арраса силами двух пехотных дивизий и одной 
бронетанковой бригады. (Всего у Горта было 13 пехотных дивизий.) Фактически в 
контрударе, нанесенном 21 мая, участвовало только два танковых и два пехотных 
батальона. Танки сумели немного продвинуться вперед, но не были поддержаны 
пехотой, поскольку она подверглась налетам пикирующих бомбардировщиков. 
Французская 1-я армия должна была выделить для участия в этом контрударе две 
дивизии, но это оказалось невыполнимо. Налеты пикирующих бомбардировщиков и 
быстрый натиск немецких танков парализовали французов.

Тем не менее примечательно, какой панический страх нагнал этот неудавшийся 
контрудар на высшее военное немецкое командование, если оно сразу же решило 
остановить наступление своих ударных танковых соединений. Сам Рундштедт назвал 
этот момент "критическим": "В течение некоторого времени мы опасались, что наши 
танковые дивизии будут отрезаны раньше, чем подойдут пехотные дивизии"{27}.

Все это свидетельствует о том, какая важная перемена произошла бы во всей 
кампании, если бы англичане нанесли контрудар не двумя танковыми батальонами, а 
двумя танковыми дивизиями.

После осечки в Аррасе союзные армии, находившиеся на севере, не делали никаких 
дальнейших попыток вырваться из западни. Запоздалое наступление, предпринятое 
Вейганом с целью оказания им помощи с юга, фактически явилось фарсом. [100] 
Наступление разбилось о заслон из немецких моторизованных дивизий на р. Сомма. 
Этот заслон был создан немцами, чтобы пресекать любые попытки союзников 
задержать продвижение танковых дивизий на север. При той медлительности, какая 
отличала действия войск Вейгана, его высокопарные приказы имели не больше 
практического значения, чем обращение Черчилля к армиям, где он призывал 
отбросить мысли об обороне на каких-то рубежах и перехватить инициативу путем 
"решительных и стремительных атак".

В то время как в высших кругах продолжали обсуждать нереальные планы, армии, 
отрезанные от главных сил союзников, откатывались к побережью Па-де-Кале. 
Избежав смертельного удара танковых войск с тыла, они оказались под 
усиливающимся фронтальным давлением пехотных соединений Бока.

24 мая Вейган сетовал на то, что "английская армия по собственной инициативе 
отошла на 25 миль, в то время как французские войска движутся на север, чтобы 
соединиться со своими союзниками". В действительности же наступление 
французских войск с юга не дало сколько-нибудь ощутимого результата, а 
англичане и не начинали отход. Заявление Вейгана, таким образом, отражало его 
смятение.