Однако опора из-под их контрплана была выбита, поскольку Чемберлен уступил 
необузданным требованиям Гитлера относительно Чехословакии и совместно с 
Францией согласился оставаться [27] в стороне, пока эта несчастная страна 
подвергалась расчленению и разоружению.

Для Чемберлена Мюнхенское соглашение означало "мир для нашего времени". Для 
Гитлера это был дальнейший и более внушительный триумф не только над его 
иностранными противниками, по и над собственными генералами. После того как все 
их опасения Гитлер раз за разом опровергал победами, одержанными без всякого 
сопротивления и совершенно бескровно, немецкие генералы потеряли и уверенность, 
и авторитет. А сам Гитлер, естественно, стал чрезмерно уверен в постоянном и 
легком успехе. Даже когда он начинал сознавать, что дальнейшие рискованные шаги 
могут повлечь за собой войну, то и тогда считал, что это будет "малая" и 
краткосрочная война. Его сомнения тонули в привычном и укрепившемся в нем 
ощущении опьяняющего успеха.

Если бы Гитлер действительно планировал всеобщую войну, в том числе и против 
Англии, он должен был бы приложить все усилия к тому, чтобы построить 
военно-морской флот, способный противостоять английскому господству на море. 
Однако Гитлер не создал военно-морского флота даже в том ограниченном масштабе, 
который предусматривался англо-германским военно-морским договором 1935 года.

 Гитлер постоянно заверял своих адмиралов в том, что им не следует опасаться 
начала войны с Англией. После подписания Мюнхенского соглашения он сказал им, 
что конфликта с Англией не будет по меньшей мере в течение последующих шести 
лет. Даже летом 1939 года он повторил свои заверения, хотя и с меньшей 
убежденностью.

Как же получилось тогда, что Гитлер оказался вовлеченным в "большую войну", 
которой так хотел избежать? Ответ следует искать в той поддержке, которую ему 
так долго оказывали западные державы своей уступчивой позицией, и в их 
неожиданном "повороте" весной 1939 года. "Поворот" был столь резким и 
неожиданным, что война стала неизбежной.

Если позволить кому-либо нагревать паровой котел до тех пор, пока давление пара 
превысит опасный уровень, ответственность за взрыв ляжет на человека, 
разрешившего такой нагрев.

Эта истина в равной степени применима и в политике, особенно в международных 
делах.

Со времени прихода Гитлера к власти в 1933 году правительства Англии и Франции 
уступали этому опасному автократу неизмеримо больше, чем прежним 
демократическим правительствам Германии.

По убеждению Гитлера, Германии следовало приобрести больше "пространства, 
полезного в сельскохозяйственном [28] отношении", в малонаселенных районах 
Восточной Европы. Было бы напрасно надеяться, что ей с готовностью уступят это 
пространство. "История всех времен — Римская империя. Британская империя — 
доказала, что любое пространственное расширение может быть осуществлено лишь 
путем подавления сопротивления, путем риска... Ни в прошлые времена, ни сейчас 
не существовало и не существует пространства без владельца". Эту проблему 
следовало решить не позже 1945 года, ибо "после этого можно будет ожидать лишь 
перемен к худшему". Все возможные каналы подвоза были бы тогда перекрыты, и 
обострился бы кризис снабжения продовольствием.

Планы Гитлера были гораздо шире, чем намерение вернуть территории, отнятые у 
Германии после Первой Мировой войны, и было бы неправильно утверждать, будто 
западные государственные деятели не знали об этом. В 1937-1938 годах многие из 
них были весьма откровенны в частных беседах, но не в своих публичных 
выступлениях. В английских правительственных кругах выдвигалось немало 
предложений относительно того, чтобы позволить Германии осуществить экспансию в 
восточном направлении и таким образом отвести опасность от Запада. Эти круги 
доброжелательно относились к стремлению Гитлера приобрести жизненное 
пространство и давали ему понять это. Однако они не удосужились подумать о том, 
как, если не угрозой применения подавляющей силы, можно заставить покориться 
владельцев этого пространства.

Немецкие документы свидетельствуют, что Гитлера особенно ободрил визит лорда 
Галифакса в ноябре 1937 года. Галифакс был тогда лордом — председателем совета, 
вторым лицом в правительстве после премьер-министра. Сохранилась стенограмма 
беседы Галифакса с Гитлером. Галифакс дал Гитлеру понять, что Англия не будет 
мешать ему в Восточной Европе. Возможно, Галифакс имел в виду не совсем это, но 
таково было впечатление от его слов, и это имело чрезвычайно важное значение.

В феврале 1938 года министр иностранных дел Идеи после неоднократных споров с 
Чемберленом был вынужден уйти в отставку. В ответ на один из протестов Идена 
Чемберлен предложил ему "отправиться домой и принять аспирин". Министром 
иностранных дел был назначен Галифакс. Несколькими днями позже английский посол 
в Берлине Гендерсон посетил Гитлера для конфиденциальной беседы. Фактически она