организовал предупреждение союзников. Однако никто этого так и не сделал, и, 
казалось бы, можно поверить, что авария с самолетом была случайной. Но мы знаем,
 что глава немецкой секретной службы адмирал Канарис, который позже был казнен, 
предпринял немало тайных шагов, чтобы помешать Гитлеру в осуществлении его 
планов, и что как раз накануне весеннего наступления на Норвегию, Голландию 
[61] и Бельгию этим странам были переданы соответствующие предупреждения. Мы 
знаем также, что Канарис действовал весьма скрытно и умел искусно заметать 
следы. Вот поэтому роковой случай 10 января все еще остается загадкой.

История происхождения нового плана не вызывает столько сомнений. Она связана с 
другим странным эпизодом, хотя и иного характера.

По старому плану, разработанному генеральным штабом под руководством Гальдера, 
главное направление наступления, как и в 1914 году, должно было проходить через 
центральную Бельгию: удар наносила группа армий "В" под командованием Бока, а 
группа армий "А" под командованием Рундштедта осуществляла наступление на 
вспомогательном направлении через холмистые и лесистые Арденны. Все танковые 
дивизии были приданы Боку, поскольку генеральный штаб считал Арденны 
непригодными для продвижения танков.

Начальником штаба группы армий Рундштедта был Манштейн. Друзья считали его 
самым способным стратегом из числа молодых генералов. Манштейн отмечал, что 
замысел первоначального плана слишком очевиден и в значительной степени 
повторяет план Шлиффена (1914 года), а значит, союзное верховное командование 
может быть готово к нему. Другим недостатком первоначального плана, по мнению 
Манштейна, являлось то, что немецким войскам пришлось бы столкнуться с 
английской армией, которая наверняка оказалась бы более трудным противником, 
чем французы. Более того, этот план не обещал решающих результатов. Вот что 
писал Манштейн: "Возможно, мы и смогли бы победить силы союзников в Бельгии, 
смогли бы захватить побережье Ла-Манша. Но также возможным было и то, что наше 
наступление окончательно остановилось бы у Соммы. Тогда сложилась бы точно 
такая же обстановка, как в 1914 году... И не было бы шансов достичь мира".

Обдумывая эту проблему, Манштейн пришел к выводу, что целесообразнее нанести 
главный удар в Арденнах, где противник будет захвачен врасплох. Однако прежде 
Манштейн должен был решить одни серьезный вопрос, по поводу которого в ноябре 
1939 года он и проконсультировался с Гудерианом.

Вот как писал об этом Гудериан:

"Манштейн спросил меня, возможно ли продвижение танков через Арденны в 
направлении Седана. Он объяснил свой план прорыва через укрепления линии Мажино 
у Седана. По его мнению, так можно было избежать повторения плана Шлиффена, 
который был известен противнику. Местность, мне была знакома еще со времен 
Первой Мировой войны, и, изучив карту, [62] я согласился с выводами Манштейна. 
Затем он убедил в своей правоте генерала Рундштедта и направил памятную записку 
в штаб сухопутных войск Браухичу и Гальдеру. Последние не согласились с 
Манштейном, но Гальдер все-таки доложил Гитлеру об этом варианте плана".

На идею Манштейна после беседы с ним в середине декабря обратил внимание штаба 
Гитлера и Варлимонт. Он рассказал о ней генералу Йодлю, который доложил об этом 
фюреру. Гитлер всерьез задумался над новым планом лишь после инцидента с 
самолетом 10 января. Однако прошел еще месяц, прежде чем Гитлер высказался в 
пользу этого плана.

Окончательное решение было принято при следующих обстоятельствах. Браухичу и 
Гальдеру не нравилось, что Манштейн настаивает на своей "блестящей" идее и 
таким образом выступает против их плана. Им удалось сместить его с занимаемого 
поста и отправить командовать пехотным корпусом, где он не имел возможности 
проталкивать свои идеи. Однако вскоре после перевода Манштейна на новое место 
службы его вызвал Гитлер. У Манштейна появилась возможность лично объяснить 
фюреру свой план. Эта встреча была устроена по инициативе порученца Гитлера 
генерала Шмундта — горячего поклонника Манштейна.

После этой встречи Гитлер "уговорил" Браухича и Гальдера. Им пришлось уступить 
нажиму фюрера и разработать план в соответствии с идеями Манштейна. Гальдер 
взялся за дело без особого желания, но он был способным офицером, и 
представленный им подробный проект плана являл собой образец стратегического 
планирования.

Примечательно, что Гитлер, заразившись какой-то новой идеей, сразу же начинал 
думать, что он-то и есть ее автор. В итоге заслуга Манштейна сводилась к тому, 
что тот согласен с фюрером: "Из всех генералов, с кем я говорил о новом плане 
на Западе, Манштейн был единственным, кто меня понял".

Если проанализировать ход событий после майского наступления, станет ясно, что 
старый план почти наверняка не привел бы к падению Франции. Этот план, видимо, 
позволил бы немцам лишь оттеснить союзные армии к французской границе, 
поскольку на главном направлении немцы наткнулись бы на хорошо оснащенные 
англо-французские силы и им пришлось бы пробивать себе путь по территории,