– Не сейчас, – ответил я.

На следующее утро, сидя за столом, я всячески пытался сосредоточиться на работе 
и вникнуть в схему размещения химической фабрики. В этот момент зазвонил 
телефон. Звонил чиновник из департамента кадров, я срочно ему понадобился. 
Скрепя сердце, я условился о встрече на следующий день. Я не знал, что им от 
меня надо, но встречи с кадровиками никогда удовольствия, не доставляют.

Департамент кадров, как очевидно, отвечает в МИ-6 за принятие решений, 
касающихся личного состава. Именно кадровики порекомендовали послать меня в 
Боснию. Но их приемы, причины принятия решений и линия поведения всегда 
сопровождались интригами и покрывались завесой секретности, облекались в 
паутину неофициальных слухов, распространяемых самими кураторами направлений и 
завершались тайными сделками, заключаемыми за ланчами с выпивкой.

Личный состав департамента формировался из разведчиков за счет средств, 
выделяемых на подготовку персонала. Сотрудники его не могли удержаться от того, 
чтобы не применять на временной работе свои профессиональные навыки. В 
результате же департамент функционировал как мини-секретная служба внутри 
разведслужбы, обращаясь с офицерами разведки как со своими агентами, заставляя 
их прибегать к мелочному обману и фальшивой лести, как при общении с 
нигерийскими генералами и бразильскими губернаторами. Кадровики даже не 
позволяли нам читать краткие записи разговоров с ними или ставить там свои 
подписи. И все же эти записи составляли весомую часть наших личных дел, на 
основании которых принимались решения при назначении на должности. Такая 
секретность предоставляла кадровикам карт-бланш для продвижения офицера по 
службе или, наоборот, при понижении его, так как нельзя проверить, не имеет ли 
кадровик что-то против офицера, не покровительствует ли ему или нет ли между 
ними панибратства. Общее недоверие департамента кадров к разведчикам 
подкрепляется быстрым собственным продвижением кадровиков по службе; они не 
останавливаются перед тем, чтобы назначить самих себя на лучшие посты за 
рубежом, как только те становятся вакантными.

Меня охватил мандраж, когда я вошел в лифт и начал подниматься на восьмой этаж 
на встречу со своим кадровиком. Из-за невысокого роста и быстрого 
самопродвижения по службе офицеры из его прежнего департамента дали ему 
прозвище Ядовитый Карлик, по имени персонажа из популярной компьютерной игры.

– Чем же вы занимались позавчера на террасе? – угрожающим тоном спросил меня 
кадровик. Он решил не церемониться с обычным приветствием и сразу же накинулся 
на меня. Такой прием он явно тщательно обдумал заранее.

– Вас там засекли, когда вы лакали пиво, не обращая внимания на других. Вам что,
 работа не нравится? Вам работать здесь хочется?

После такого беспричинного неприятного наскока я не смог собраться и объяснить 
Ядовитому Карлику ситуацию с Сарой. Даже если бы он проявил каплю сочувствия и 
понимания, мне этого было не нужно.

– У вас есть что-нибудь сказать мне?

– Нет, ничего нет, – безучастно ответил я.

– Ну что же. Я только что получил бумагу насчет того, чем вы занимались в 
Боснии. Честно говоря, я не удивлен, хотя ваш поступок ужасен. – Ядовитый 
Карлик бросил на кофейный столик между нами коричневый лист бумаги с моей 
служебной характеристикой.

– Прочитайте и объясните, – приказал он.

При чтении рапорта я почувствовал досаду и разочарование. Когда Стринг Уэст был 
у меня в Боснии, он не высказал никаких замечаний относительно выполнения мною 
служебных обязанностей. В рапорте же он в обычной своей манере только 
критиковал меня за упущения и ни словом не обмолвился о позитивном в моей 
работе, он также сделал пространную запись о том, что во время встречи с 
Караджичем я не надел галстука.

– Я считаю неслыханной дерзостью, что вы появились без галстука, – проворчал 
Ядовитый Карлик. Не слушая его, я углубился в чтение зловредной писанины 
Стринга Уэста. Он едко критиковал меня за отказ поехать в Сараево и расспросить 
DONNE после решающей схватки лидеров боснийцев и мусульман. Вряд ли DONNE 
сообщил бы какие-то полезные для СХ сведения, но Стринг Уэст ловко обошел 
вопрос о закрытии аэропорта в Сараево и о невозможности добраться до города 
сухопутным путем.

Во время стажировки мне уже приходилось выполнять грубую и тяжелую работу, в 
отличие от моих коллег по IONЕС, которые все еще готовились к первой рабочей 
поездке за границу. Спенсер изучал немецкий язык на курсах, готовясь к работе в 
резидентуре МИ-6 в Вене, где служили всего четыре офицера. Касл, который всегда