– Я рад, что вы на меня вышли, – сказал Эллетсон, едва мы уселись за один из 
больших дубовых столов. – Меня уже давно кое-что беспокоит, но я не знал, по 
каким каналам сообщить об этом.

– Я вас внимательно слушаю, – заверил я, заинтригованный.

– Вы слышали о Джоне Кеннеди? – спросил он.

– Да, мне кое-что о нем известно, – ответил я. Джон Кеннеди был молодым и 
перспективным кандидатом в парламент от консерваторов по округу Баркинг в 
восточном Лондоне. Будучи гражданином Великобритании, он происходил из сербской 
семьи, свободно говорил на сербскохорватском и сменил свою прежнюю фамилию 
Гвозденович на Кеннеди, пройдя для этого через все юридические формальности. Он 
активно поддерживал боснийских сербов, и Караджич назначил его своим 
неофициальным представителем в Лондоне. Фишу удалось заручиться ордером на 
снятие информации с его телефона и факса, что позволило получить некоторые 
полезные данные.

– Так вот, похоже, что Кеннеди организует финансовую дотацию со стороны 
боснийских сербов в кассу консервативной партии, – сказал Эллетсон. – Чтобы все 
выглядело законно, он проводит деньги через сербский банк, но суть дела в том, 
что деньги эти поступают напрямую от Караджича. Не далее как вчера, Кеннеди 
бахвалился мне по этому поводу. Он рассчитывает, что, добыв для партии денег, 
ускорит свое избрание в парламент.

Консервативная партия залезла в большие долги, совершенно опустошив свою казну 
во время предвыборной кампании 1992 года. Принимать деньги от любого 
зарубежного правительства было само по себе делом малопочетным, а в Боснии к 
тому же от пуль сторонников Караджича регулярно гибли британские солдаты из 
состава сил ООН. Если бы эта новость попала в прессу, разразился бы громкий 
скандал. Эллетсон не знал, куда ему обратиться. Он едва ли мог доложить обо 
всем председателю партии консерваторов, что было бы правильно с точки зрения 
субординации, потому что именно председатель и являлся получателем дотации. Я 
поблагодарил Эллетсона за информацию и пообещал держать с ним связь. Он настоял 
на том, что сам расплатится за пиво и еду, опасаясь, что, если это сделаю я, 
ему придется занести этот случай в регистр личной заинтересованности членов 
парламента.

– Боже, ты бы мог продать эту истории в "Миррор" штук за пятнадцать! – 
воскликнул Фиш, когда я рассказал ему о новости, которую мне сообщил Эллетсон. 
– И к тому же все сходится. По данным прослушки, Кеннеди действительно обсуждал 
с Караджичем перевод каких-то денег, я только не мог понять, каких именно. 
Теперь все стало на свои места. Тебе лучше поторопиться и составить об этом СХ.

Я поспешил наверх в свой кабинет, прихватив с собой распечатку прослушки 
телефонных переговоров Кеннеди, и по пути уже обдумывал свое донесение, 
определяя его главное направление. Всего через полчаса я уже отправил его главе 
Восточноевропейского управления. На следующее утро оно попадет на рабочие столы 
наших "заказчиков" на Уайтхолле. После этого разразится настоящая буря. Тори 
уже и так пострадали от целой серии финансовых скандалов, раздутых до небес 
язвительными журналистами, а в том, что и это донесение один из чиновников с 
Уайтхолла сдаст прессе, не было никаких сомнений. Однако уже через несколько 
минут, после того как доклад был отправлен R/CEE, мои размышления прервал 
звонок по внутреннему телефону.

– Привет, Ричард, это R/CCE. Боюсь, что твое донесение положат под сукно. 
H/SECT хочет с тобой переговорить по этому поводу. Поднимись к нему прямо 
сейчас.

Я положил трубку и быстрым шагом направился к лифту. H/SECT был личным 
секретарем самого Шефа, и, если он хотел меня видеть, значит, речь шла о чем-то 
действительно чрезвычайно важном. Алан Джадд слыл в нашем ведомстве притчей во 
языцех. Именно он по большей части выступал автором нового "гласного" 
законодательства, которое должно было вступить в силу в следующем году. Этот 
акт впервые в истории позволял нашему правительству официально признать 
существование МИ-6. Кроме того, в конторе было хорошо известно, что Джадд – 
автор целой серии легкомысленных шпионских романов, поскольку его мощные 
покровители на Уайтхолле позволили ему пренебречь обычно строжайшим правилом, 
которое запрещало сотрудникам МИ-6 описывать в книгах свою профессиональную 
деятельность. У него даже хватило наглости предпослать своему роману "Танго" – 
шпионскому боевику, действие которого происходит в Латинской Америке, – 
посвящение Нику Лонгу.

– Присаживайтесь, UKA/7, – Джадд обратился ко мне не по имени, а официально, по 
служебному номеру. – Это ваше донесение о поступлении денег в кассу тори... – 
продолжал он, кивнув на лежавшие перед ним на столе бумаги. – Боюсь, мы не 
можем выпустить его из наших стен. Если эта информация станет достоянием 
гласности, она может послужить причиной отставки правительства.