весь отряд в публичный дом в Сплите. После этого он отправил мне извинительное 
письмо. Впрочем, у него хотя бы хватило мужества назвать газете свое имя, тогда 
как остальные анонимно свидетельствовали о том, что якобы имело место в то 
время, когда я служил в Территориальной армии. "Сан" Америки также опубликовала 
мой электронный адрес и всячески вдохновляла своих читателей посылать мне 
гневные письма. В течение следующей недели я получил больше тысячи электронных 
посланий, в некоторых из них мне даже угрожали смертью. Тем не менее эти письма 
никакой реальной угрозы не представляли. Примерно половина из связавшихся со 
мной читателей "Сан" считали опубликование списка офицеров МИ-6 неплохой идеей, 
а один даже написал, что я достоин премии за службу на благо человечества. По 
всем признакам публикация списка была делом I/OPS, чтобы извлечь меня из 
крепости под названием Швейцария, и эта цель ею была достигнута через три 
недели. Седьмого июня, в понедельник, инспектор Брандт позвонил мне, чтобы 
назначить встречу в 2 часа дня в отделении Женевской полиции. Когда я приехал, 
то увидел каменное лицо майора Журдэна, который не был настроен на беседу.

– Вы должны немедленно покинуть Швейцарию, – сказал он. – Вам запрещен въезд на 
территорию нашей страны до 7 июня 2004 года, и вам нужно уехать сегодня же до 
18.00. – Он не отреагировал на мои возражения, что это слишком скоро и что за 
это время я едва ли успею упаковать чемодан. – И мы не хотим огласки, – 
продолжил Журдэн. – Если вы расскажете обо всем прессе, то мы увеличим срок до 
десяти лет.

– Итак, куда бы вы хотели поехать? – спросил Брандт. – Мы купим вам билет.

– Я вообще-то не знаю, – зло ответил я.

Почти все разумные пути были для меня закрыты. Все англоговорящие страны 
отметались сразу. Вообще если бы я остался в Европе, у меня были бы юридические 
проблемы.

– О'кей, – немного подумав, ответил я, – купите мне билет в Москву. – На самом 
деле, мне вовсе не хотелось лететь туда, но я знал, что Журдэну будет очень 
неприятно выставлять меня из Швейцарии по просьбе MИ-6, чтобы я искал убежище в 
Москве. Журдэн с минуту смотрел на меня, размышляя над скрытым смыслом моего 
ответа.

– Вы не хотите туда ехать, – наконец сказал он. – Там холодно, и вы не знаете 
русского.

– Хорошо, тогда я полечу в Гавану. Там тепло, и я говорю по-испански.

С точки зрения Журдэна, этот вариант был не лучше, и он должен был 
посоветоваться с начальством.

– Подождите здесь, пока я позвоню в Берн, – заявил он. – Хорошо, – сказал он, 
вернувшись через несколько минут. – Берн дал вам разрешение остаться здесь до 
18.00 завтрашнего дня, чтобы вы смогли за это время найти место, куда поехать. 
– Он слегка улыбнулся. – Позвоните завтра до 12 инспектору Брандту и сообщите 
ему свое решение.

Я был крайне разочарован отношением ко мне швейцарских властей. У Швейцарии 
была репутация нейтральной страны, дающей убежище людям, которых травят власти 
других стран, а, кроме того, за последние 6 месяцев я очень помог швейцарской 
службе контрразведки. А теперь они бесстыдно сотрудничали с МИ-6, высылая меня 
за публикацию списка, притом, не имея доказательств, что это сделал я. Даже при 
продленном сроке пребывания в Швейцарии у меня не было времени составить план. 
Я успел обосноваться в этой стране, хотя и не получил вид на жительство. Я 
свободно говорил по-французски и сумел приобрести хороших друзей. К тому же я 
был на нескольких серьезных собеседованиях и был уверен, что получу работу, что 
это только вопрос времени. Швейцарские власти вынуждали меня к тому, чтобы 
начать все сначала где-нибудь в другом месте. Уже позже я понял все их 
лицемерие: каждый раз после моего собеседования в какой-нибудь компании Журдэн 
звонил им и убеждал не брать меня на работу. Мои угрозы поехать в Гавану или в 
Россию дали мне немного времени, но ни в одну из этих двух стран я ехать не 
хотел. Я мог бы поработать там, но понимал, что через несколько месяцев мне это 
надоест. Я также был не настроен на долгое путешествие. Я позвонил в женевский 
участок и попросил купить мне железнодорожный билет до ближайшего города не во 
Франции и не в Швейцарии. Они купили мне билет на поезд, уходящий в 17.35, за 
25 минут до крайнего срока моего отъезда и прибывающий в Констанц, город на юге 
Германии в 22.35.

– Герр Томлинсон? – услышал я откуда-то сзади дружелюбный, но с оттенком 
легкого раздражения голос. Это было поздно вечером, когда я приехал в 
странноватый город в мало знакомую мне страну, где люди говорили на языке, 
которого я почти не понимал. Шел дождь, и я не знал, где остановиться. Я не 
успел еще отойти и нескольких ярдов от станции со своими тяжелыми чемоданами, 
как ко мне уже пристал кто-то, похожий на государственного служащего. Я 
обернулся с хмурым видом: