безучастно относилось ко мне, поскольку мое дело разлетелось на мелкие кусочки; 
теперь не было необходимости встречаться со мной. Единственным способом усадить 
их за стол переговоров было переключиться на тактику террористов. Некоторые 
скандальные новости, появившиеся в газетах, расшевелили бы их.

12 мая газета "Санди Таймс" опубликовала коротенькую информацию об одной 
шпионской операции МИ-6 против французов. Терри Фортон как-то рассказывал мне 
за ланчем в Воксхолл-кросс, как он под маской военного журналиста разрабатывал 
одного французского инженера, служившего на военной базе в Бресте. Фортон 
платил ничего не подозревавшему информатору за предоставленные сведения о 
секретных французских технологиях выслеживания подводных лодок с ракетами по 
крошечным пузырькам, которые они оставляют за собой, даже уйдя под воду. 
Переданная мною в "Санди Таймс" информация была неподтвержденной и туманной, 
потому что она попала ко мне из вторых рук, от Фортона. Газета прибегла к 
обычному в таких случаях приему – воображению журналиста, который раздул и 
разнообразил информацию. Она была напечатана на последней странице и произвела 
небольшой эффект, но все же, вне всякого сомнения, вызвала определенную реакцию 
в Воксхолл-кросс.

В конце недели я поехал по побережью к Гибралтару и позвонил по мобильному 
телефону в офис МИ-6, попросив их связаться со мной. МИ-6, перехватывая мои 
разговоры с родителями, уже знала номер моего телефона, но не решалась 
позвонить, пока я сам "официально" не попросил их об этом.

В течение двух последующих недель никто из МИ-6 не позвонил мне, поэтому я 
снова связался с "Санди Таймс". Их очень заинтересовала щекотливая история 
передачи боснийскими сербами дара консервативной партии. История вылезла на 
первую полосу газеты с последующими комментариями на внутренних страницах. 
Публикация вызвала большой переполох на Флит-стрит. Информации об этих давних 
событиях публиковались под аршинными заголовками и в других газетах в 
понедельник и последующие дни недели. Они вносили смятение в ряды консерваторов.
 Я надеялся, что министры-консерваторы всерьез рассердятся и потребуют от МИ-6 
принять меры.

Спустя несколько дней, когда буря в средствах массовой информации поутихла, в 
моем мобильном телефоне осталось важное сообщение – меня просили позвонить в 
лондонский офис. На звонок ответил готовящийся уже к отставке Джеф Моррисон. Я 
был шапочно знаком с ним. По-видимому, его попросили выполнить последнее 
поручение перед отставкой, поскольку с другими кадровиками у меня сложились 
враждебные отношения.

– Вы готовы встретиться со мной? – спросил Моррисон.

– Конечно, для этого я и звонил, – ответил я, – но я прежде всего хочу 
заручиться вашим честным словом, что меня не арестуют и не установят за мной 
наблюдение, чтобы определить мое местопребывание.

Если оно станет известно, МИ-6 сможет попросить испанскую полицию либо 
арестовать меня за передачу информации в "Санди Таймс", либо, что еще хуже, 
сфабриковать ложные обвинения в каком-нибудь другом преступлении.

– Мы не станем обращаться к услугам Гражданской гвардии во время переговоров, – 
пообещал Моррисон. – Чтобы состоялась наша встреча, необходима добрая воля 
обеих сторон.

Я неохотно согласился с неопределенными обещаниями, Моррисон потребовал, чтобы 
ни Джон Уэдхэм, ни любой другой адвокат не представляли мои интересы.

– Вам известно, что мы не можем разрешить вам иметь своего представителя, – 
заявил он, – его присутствие серьезно подрывало бы национальную безопасность.

Он молол полную чушь, но выбора не оставалось: придется идти на переговоры 
одному. Моррисон потребовал провести встречу в Мадриде, чтобы он мог 
использовать помещение посольства в качестве рабочей базы, и предложил оплатить 
мои расходы на поездку из Фуэнхироло.

Первая встреча состоялась во вторник, 14 ноября 1996 года, в гостинице 
"Амбассадор", неподалеку от здания посольства. Я ожидал его в холле и удивился, 
когда оказалось, что Моррисона сопровождал молодой чиновник, чье лицо 
показалось мне знакомым.

– Хэлло, Ричард, а это Энди Ваттс. Вы встречались прежде. Мы подумали, что 
лучше для вас иметь две головы, чтобы вырабатывать идеи.

Второй раунд за МИ-6. Меня не только лишили адвоката, но, введя в игру сразу 
двух игроков, они увеличили счет в свою пользу.

Первый же мой вопрос, не разрешат ли мне обратиться с суд по трудовым спорам, 
был безоговорочно отвергнут Моррисоном и Ваттсом.