этого». Мы с Крисом договорились пообедать в моем любимом мексиканском 
ресторане, и мой прогноз сбылся.
— Лэнс, — сказал Крис, — что это ты так увлекся гольфом? Твое призвание — 
велосипед, а не клюшка.
Я скептически покачал головой.
— Не уверен, — сказал я.
— Ты боишься?
Да, я боялся. Раньше на велосипеде я был силен, как бык, а что, если это уже не 
так? А что, если от гонок я опять заболею?
— Никакой врач не скажет тебе, что ты можешь снова состязаться, — продолжал 
Крис. — Но и обратного никто не говорит. Я думаю, что тебе нужно попробовать, 
дать себе шанс. Я знаю, что это большой риск, большое испытание, большая 
неизвестность, которая страшит тебя. Никаких гарантий нет. Но ты же вернулся к 
жизни — а теперь попробуй вернуться к большой жизни.
Пару дней я размышлял. Одно дело — вылечившись от рака, вернуться на работу в 
бухгалтерию. Но снова стать велогонщиком? Я не знал, что и думать. По сравнению 
с химиотерапией самая крутая вершина Альп выглядела равниной.
Следовало принять во внимание еще один фактор: я был застрахован на случай 
утраты трудоспособности и пять лет мог получать деньги по этому полису. Но если 
я вернусь в спорт, страховка будет аннулирована. Возобновив участие в гонках, я 
рисковал сорваться в финансовую пропасть.
Крис уезжать не торопился. Он познакомился с Кик и снова принялся наседать на 
меня, уговаривая вернуться в велоспорт. Я объяснял ему, что пока еще не знаю, в 
чем мое жизненное призвание, но он отказывался меня слушать. В какой-то момент 
он повернулся к Кик и спросил:
— Как вы думаете, стоит ему вернуться в большой спорт?
— Мне все равно, — сказала она. — Я его люблю.
Крис посмотрел на меня и сказал:
— Ладно, женись на ней.
Наконец я созрел: решил все-таки испытать себя. После нескольких пробных 
заездов я остался доволен собой. «Кажется, получается», — сказал я Биллу и Кик. 
Затем попросил Криса составить для меня программу тренировок и начал заниматься 
уже по-настоящему. Но странное дело: мое тело отказывалось вернуться в прежнюю 
форму. Прежде я весил 80 килограммов. Теперь мой вес составлял 72 килограмма; у 
меня было поястребиному заостренное лицо, а на ногах виднелась каждая прожилка.
Билл позвонил в «Cofidis» и сказал, что я готов к работе: «Я хочу обсудить с 
вами программу гонок; он действительно готов вернуться». Представители команды 
предложили Биллу приехать во Францию и обсудить все на месте.
Наутро Билл прилетел в Париж, а потом ехал еще четыре часа в офис «Cofidis». 
Прибыл он прямо к ланчу. Среди прочих за столом сидели Ален Бондю и директор 
«Cofidis» Франсуа Мигрен.
Мигрен выступил с пятиминутной речью, приветствуя Билла на земле Франции, а 
потом сказал:
— Мы благодарны вам за ваш приезд, но хотим поставить вас в известность, что мы 
намерены воспользоваться своим правом на прекращение действия контракта. Мы 
хотим изменить направление.
Билл повернулся к Бондю и спросил:
— Он серьезно?
Потупив взгляд, тот произнес:
— Да.
— И я летел сюда только затем, чтобы вы мне это сказали? — спросил Билл.
— Мы считали важным сообщить об этом лично, — сказал Бондю.
— Послушайте, — сказал Билл. — Платите ему самый минимум, но дайте ему 
возможность поучаствовать в гонках. Он очень хочет вернуться. И это очень 
серьезно. Мы не просто думаем, что он способен соревноваться, мы знаем это.
В «Cofidis» не были столь уверены, что я снова смогу состязаться на прежнем 
уровне. Мало того, если я возобновлю участие в гонках, а потом вдруг заболею, 
это станет плохой рекламой для «Cofidis».
Вопрос не подлежал обсуждению. Билл был в отчаянии.
— Послушайте, он же был членом вашей команды; вы платили ему. Ну предложите нам 
хоть какой-то вариант.
В конце концов ему сказали, что подумают.
Билл встал из-за стола, не дождавшись окончания завтрака, сел в машину и 
покатил обратно. До самого Парижа он не мог заставить себя сообщить мне эту 
новость. И только устроившись в маленьком кафе близ Эйфелевой башни, он вытащил 
из кармана сотовый телефон и набрал мой номер.
— Ну что? — спросил я.
— Они прекращают сотрудничество.
Я помолчал, а потом спросил:
— Зачем же они предложили тебе приехать?
Следующие пять дней я тешил себя надеждой что в «Cofidis» передумают. Наконец 
они позвонили и предложили мне 180 тысяч долларов плюс премиальные, которые я 
буду получать за бонусные очки Международной федерации велоспорта (ICU), 
начисляемые по результатам гонок, если конечно сумею их заработать.
Базовая зарплата, которую они предложили соответствовала установленному в лиге 
миниму, но на большее мы рассчитывать не могли.
У Билла был и запасной план. В первую неделю сентября в Анахайме проводилась 
ежегодная международная велосипедная выставка «Interbike Expo», и там 
собирались представители всех ведущих команд. Билл решил, что, если я покажусь 
там бодрым и здоровым и объявлю о своей готовности вернуться в велоспорт,