. Урок запомнился. Именно канадцы научили 
меня не расслабляться до самого финального свистка.
     Психолог: Ответьте теперь на такой вопрос: воспроизводите ли вы 
соревновательные ситуации заранее в своем воображении или на площадке? 
Совершенствуете ли таким путем варианты своих будущих действий в воротах?
     Третьяк: Я могу сказать, как провожу свою утреннюю тренировку перед игрой. 
Именно здесь и происходит то, о чем вы говорите.
     После разминки я встаю в ворота. Без помех настраиваю свое внимание на 
детали. Скажем, думаю о различных вариантах бросков из разных точек и о 
способах их отражения. Мысленно вижу проходы соперников и выбираю самое удобное 
место в воротах. Причем соперников я представляю не абстрактных, а вполне 
реальных. Если нам предстоит матч с канадцами, то моделирую «канадский вариант»,
 если со шведами, то «шведский».
     Психолог: Давайте предположим, что в ходе игры вам срочно надо заменить в 
воротах травмированного товарища. Ситуация • – экстренная. Время адаптации 
сокращено до предела. Как в таком случае проходит ваша подготовка?
     Третьяк: Моментально делаю разминку. Словами мобилизую себя: «сейчас будет 
тяжело», «приготовься…». Помогает то, что я знаю ситуацию на поле.
     Психолог: Наверняка вы переживаете за свою команду, когда тренер вместо 
вас ставит в ворота другого голкипера. Что в таком случае лучше: смотреть матч, 
чтобы быть в курсе событий, или не смотреть и тем самым сохранить нервную 
энергию?
     Третьяк: Поскольку я сижу на скамье запасных, в метре от льда, то как не 
смотреть?… Конечно, утомляет это очень сильно. Я, бывает, в запасе устаю больше,
 чем во время игры. Стараюсь без надобности не ходить ни на футбол, ни на 
хоккей, ни на другие спортивные игры.
     Психолог: Предположим теперь совсем нереальную ситуацию: вы сидите на 
скамье до выхода на площадку с завязанными глазами. Насколько повлияет на ваши 
действия отсутствие зрительной оценки?
     Третьяк: Повлияет… Однако я не могу определенно сказать, что же лучше: 
наблюдать за игрой, чтобы быть в курсе событий, или не наблюдать, чтобы 
сохранить нервную энергию.
     Психолог: Какое значение, на ваш взгляд, имеет осознание сильных и слабых 
сторон соперника?
     Третьяк: Очень большое. Я, как вратарь, должен знать манеру игры, 
достоинства и недостатки всех полевых игроков, которые могут выйти на лед 
против нашей команды. Меня иногда спрашивают: боитесь ли вы того или иного 
игрока? Я никого не боюсь. Бояться вратарю нельзя – ни шайбы, ни соперников. 
Надо стараться детально изучить действия всех соперников и под каждого из них 
подстраивать свою тактику. Я примерно знаю, кто и как будет обыгрывать меня, на 
кого нужно выкатиться подальше, а кого встретить на линии ворот.
     Психолог: Академик Павлов делил людей на два типа: художественный и 
мыслительный. К какому типу относите себя вы? Преобладает ли у вас во всем 
рациональный подход или же вы живете эмоциями, вспышками?
     Третьяк: Видимо, я всетаки рационалист.
     Психолог: В любой деятельности можно выделить три мотива: стремление к 
результату, к самой деятельности и желание получить общественную оценку. Какой 
мотив вы считаете ведущим для себя в настоящее время?
     Третьяк: Мне кажется, первый. Смысл большого спорта в том, чтобы стать 
чемпионом, самым лучшим из всех. Иначе это будет просто физкультура.
     Психолог: Вы както говорили, что, когда начали заниматься в хоккейной 
школе, вам безразличен был сам процесс игры, ее результат. Больше всего вам 
нравились внешние атрибуты: форма и прочее. Сейчас, как видно, мотивы 
изменились. Скажите, а испытываете ли вы удовольствие от самой деятельности в 
хоккее? Для вас это труд?
     Третьяк: Труд. Я бы даже сказал, что весь большой спорт – это непосильный 
труд.
     Психолог: Испытываете ли вы эстетическое наслаждение от своих действий на 
льду?
     Третьяк: Да. Бывает, возьмешь трудную шайбу («мертвую», как у нас говорят),
 и у тебя прямо мурашки по коже. Взял! Это непередаваемое ощущение. Я отношусь 
к числу тех вратарей, которые гордятся не только числом пойманных шайб, но и 
тем, как они были пойманы. Но здесь же хочу заметить, что чаще я все же бываю 
недоволен своими действиями. Да это и плохо, когда человек все время собой 
любуется…
     Психолог: Вас расслабляют или, напротив, мобилизуют неудачи, если они 
случаются в первые минуты игры?
     Третьяк: Если гол мне забит в начале матча, то вновь настраиваться, 
конечно, очень тяжело. Гораздо тяжелее, чем после гола, скажем, пропущенного на 
20й минуте. Получаешь весьма ощутимую психологическую травму. Нападающие это 
знают и всегда стараются забросить шайбу в первые секунды. «Прощупать» вратаря, 
как говорится. Что требуется от голкипера в такой момент? Не потерять 
уверенности в своих силах – это главное. Отвлечься от нежелательной ситуации, 
не думать о ней. Славится тот вратарь, который и после пропущенной шайбы 
находит в себе силы сыграть так, словно ничего не случилось.
     Психолог: Бы играете в маске. Суживает ли она объем зрительной информации?
     Третьяк: Я этого не замечаю. Я настолько привык к маске, что она мне 
нисколько не мешает. Даже по улице мог бы ходить в маске совершенно спокойно.
     Психолог: Можете ли вы передать какиелибо тонкости рефлекторных ощущений, 
специфических для вратаря?
     Третьяк: У вратаря очень много рефлексов, основанных на одном общем 
побуждени