заполучили немало форвардов высокого класса: Билла Барбера, Дэррила Ситтлера и 
Бобби Кларка из «Филадельфии», Бобби Гейни из «Монреаля». Правда, они в 1982 
году были звездами уже заходящими, но их опыта было еще достаточно, чтобы 
поддержать звезду восходящую – Уэйна Гретцки.
     Впрочем, начало чемпионата канадцы, все без исключения, проводили 
невпечатляюще. Тренеры на ходу искали варианты звеньев, а сами хоккеисты в 
основном залечивали (тоже по ходу игр) раны – как душевные, так и физические. 
Словом, не мудрено, что после ничьей канадцев с итальянцами (3:3) в репортажах 
на страницах наших газет стали появляться нелестные отзывы об игроках команды 
Кленового листа. И в том числе о Гретцки. А один из наших тренеров высшей лиги, 
сейчас, видимо, благодарящий судьбу за то, что остался инкогнито, 
безапелляционно заявил: «В свою команду я бы Гретцки не взял…»
     Правда, позже, когда канадцы пришли наконец в себя, когда их тренеры свели 
в одну тройку стареющего, но не потерявшего меткости Барбера и читающего игру с 
листа молодого Гретцки, критикиевропейцы примолкли.
     Во втором круге во встречах между четверкой сильнейших только сборная СССР 
одолела, да и то с трудом (6:4), команду Канады, а чехословацкие и шведские 
хоккеисты ей уступили (соответственно 2:4 и 0:6). И не сыграй в последней 
встрече чемпионата наша команда вничью (0:0) с чехословацкой, быть бы канадцам 
серебряными призерами, а не бронзовыми.
     А что же Уэйн Гретцки, которого наш тренеринкогнито не взял бы в свою 
клубную команду?
     В канадской сборной лучшим бомбардиром он, естественно, стал (6 голов + 8 
передач). Причем Барбер, бомбардир номер 2 канадцев, 7 голов из 8 забил с 
передач Уэйна. Но удивительнее был другой итог. Гретцки и в общей гонке 
бомбардиров оказался тоже первым, опередив наших сильнейших форвардов Виктора 
Шалимова (8+5) и Сергея Макарова (6+7). В результате в чемпионате мира82, как 
и в чемпионате НХЛ, место в первой шестерке «Олл Старз» оказалось для Гретцки 
забронировано. И все же…
     И все же впечатление от заочного знакомства с Уэйном Гретцки (по 
восторженным комментариям, подкрепленным впечатляющей статистикой 
североамериканской прессы) с первым личным, правда чисто зрительским, 
впечатлением както не совпадало. «Не смотрелся» Гретцки на финском льду, хотя 
факты, воплощенные в цифры статистики, утверждали другое. Может быть, потому, 
что слишком уж отличался – даже внешне – Уэйн Гретцки от лучших канадских 
форвардов – Фила Эспозито, Пита Маховлича, Стена Микиты, виденных нами за 
короткий период нашего знакомства с профессиональным хоккеем НХЛ, начавшегося 
лишь в 1972 году.
     
Семейство Гретцки в Москве…
     
     Летом 1982 года, месяца через два после окончания чемпионата мира в 
Финляндии, мне сообщили – какой же журналист не имеет собственных источников 
информации?! – что в Москву в полном составе прибыло семейство Гретцки. Для 
съемки телефильма о хоккее. Собственно, фильмто снимали профессиональные 
операторы – Уэйн и его братья были лишь «объектами» съемок. В Москве же – тоже 
в качестве «объекта» – к ним должен был присоединиться Владислав Третьяк, чья 
популярность на родине хоккея должна была стать дополнительным магнитом для 
канадского зрителя.
     …У входа в игровой зал ЦСКА, где расположена баскетбольная площадка, я 
встретил нашего великолепного в недавнем прошлом хоккеиста Анатолия Фирсова. 
Покрытые изморозью бутылки с минеральной водой в его руках в это уже ставшее 
знойным утро выглядели притягательно.
     – Угости водичкой.
     – Чуть позже. Сначала мне гостей из Канады напоить нужно. Я с ними – в 
качестве опекуна…
     – Толя, я хотел бы поговорить с Уэйном Гретцки. А поскольку ты их опекаешь,
 то…
     – Тогда тебе сначала надо обратиться к его отцу. Сейчас я вас познакомлю.
     Уолтер Гретцки, глава семейства, был сухощав и невысок ростом. Он 
внимательно выслушал, кто я и какую газету представляю, уточнив лишь при этом 
тираж «Советского спорта». Ответ: «Четыре миллиона экземпляров в день», – его 
вполне удовлетворил – это было зафиксировано доброжелательной улыбкой, и я 
понял, что интервью для столь солидного спортивного издания будет дано.
     – Часа через полтора после окончания сегодняшней съемки вы сможете 
поговорить пятнадцатьдвадцать минут с Уэйном… – таково было резюме 
Гретцкистаршего.
     Я вошел в зал…
     Впрочем, здесь, пожалуй, стоит отступить от репортажной хроники событий и 
продолжить разговор об авторе книги Уолтере Гретцки. Благо, во время съемок мы 
с ним, пристроившись в прохладном холле, беседовали больше, чем с Уэйном в ходе 
«официального» интервью.
     Первонаперво я стал обладателем автографа Уэйна Гретцки – мне была 
вручена рекламная открытка фирмы «Йофа» с изображением форварда номер 1 НХЛ, 
которое пересекала роспись самого Уэйна. (Поначалу я посчитал себя владельцем 
раритета, но позже, увидев на столике толстую пачку аналогичных открыток с 
автографами, понял, что переоценил собственную персону.)
     «Церемония вручения» сопровождалась рассказом о Гретцкисыне. Фразы 
Уолтера были точными, строго взвешенными – они словно бы невзначай 
дезавуировали мнения иных крамольных североамериканских журналистов, с которыми