бывал подолгу на холоде, знает эту боль. Когда ноги отходят в тепле, боль 
сумасшедшая. Но сейчас я вспоминаю не боль и слезы, а горячий шоколад и большие 
теплые руки моего отца. Он сжимал ими мои окоченевшие ступни, чтобы отогреть 
их…
     Зато теперь я играю в НХЛ, зарабатываю хорошие деньги и у меня большие 
возможности. И некоторые люди говорят своим детям: «Делай так, как Уэйн Гретцки.
 Смотри, как он тяжело работал. Смотри, как он подолгу тренировался». Но не 
стоит копировать других. У каждого свой путь. Конечно, вы не попадете в НХЛ, 
если не будете тренироваться, но и нет никакой гарантии, что, бесконечно 
тренируясь, вы станете игроком НХЛ.
     У меня много интересов, самых разных увлечений. Так, в свое время я вязал 
крючком. И неплохо получалось. Гдето я прочитал, что знаменитый вратарь Жак 
Плант увлекается вязанием, и решил попробовать. Связал маме сначала кошелек, а 
потом покрывало. (Не раз представлял себе, как какойнибудь папаша говорит 
своему затурканному мальчишке: «Смотрика, Уэйн Гретцки вязал, и теперь он в 
НХЛ. Нука, берись за крючок!»)
     Я и сейчас пробую себя в самых разных областях. Мне это интересно. Я не 
потому пел в программе Пола Анки, что собираюсь стать певцом, не потому 
снимался в кино, что решил стать актером. Просто и то и другое было ново и 
любопытно. Ведь хоккей – это не вся жизнь. Я и дальше собираюсь попробовать 
себя во всем, что будет мне интересно. Тем более что наступит день, когда я 
уйду из хоккея, и мне нужно будет чемто заняться.
     А жизнь – все напряженнее, изматывает все больше. Я заметил, что 
становлюсь все менее терпеливым, все чаще раздражаюсь и огрызаюсь, и даже не на 
посторонних, а на родных. «Предохранитель выбивает» все чаще, и я знаю, что 
легче уже не станет.
     И единственное место, где я могу полностью расслабиться… это лед хоккейной 
коробки.
     Когда я играю в хоккей, я не думаю ни о чем, кроме игры. Я знаю, что есть 
немало игроков, у которых внехоккейные дела влияют на игру, портят ее, потому 
что они не могут отбросить, забыть свои проблемы и во время матчей. Для меня же 
лед – убежище. Иногда я даже посмеиваюсь над собой. Мне достаточно прийти в 
раздевалку, взять ракетку для пингпонга, сыграть несколько партий, обмотать 
лентой четыре клюшки – и я забываю обо всем. Потому что потом я иду на лед 
играть. Там я буду делать только то, что мне нравится понастоящему, и никто не 
будет приставать ко мне ни с чем другим. Это здорово. Игра – лучшее в моей 
жизни. А работа… Она идет следом вместе со всем остальным.
     И все это сделали для меня мои родители. А ведь у них не было игры, чтобы 
хоть както передохнуть. Они взяли на себя самое трудное, а мне досталось самое 
легкое. Как Ким и Кейту, Глену и Бренту. Нам нужно было только играть. Деньги, 
форма, инвентарь, переезды – заботы обо всем этом брали на себя мама и отец…
     Иногда я задумываюсь: а каким отцом будет Уэйн Гретцки?
     Нет, мой сын не покинет дом, когда ему стукнет четырнадцать лет.
     Недавно родители одного двенадцатилетнего парнишки хотели отправить его в 
Торонто для занятий хоккеем. Мой отец сказал, что Ассоциация детского хоккея 
Онтарио не даст на это согласия, и, к счастью, оказался прав. Думаю, дело 
прежде всего в том, ради чего родители отправляли своего сына из дома. Если 
только для того, чтобы он стал профессиональным хоккеистом, то они заслуживают 
осуждения. У меня было подругому. Меня родители отправили из дома как раз для 
того, чтобы я мог жить нормальной жизнью. Они рассуждали так: если ему суждено 
стать профессиональным хоккеистом – хорошо, но главное, чтобы из него получился 
хороший человек.
     Нельзя отсылать из дома своего ребенка. Нельзя сказать своему сыну, 
сколько бы ему ни было лет: «Езжай, учись на профессионала».
     Когда мне было четырнадцать лет, я думал, что уехать в Торонто – самая 
распрекрасная вещь на свете. К счастью, оказалось, что для меня это был 
действительно лучший выход. Но если бы я мог начать свою жизнь вновь, я бы 
сделал так, чтобы у меня была возможность жить дома до девятнадцати…
     Если у меня будет сын, а ему выпадет счастье играть в хоккей, я хотел бы 
наблюдать, как он играет, помогать ему, чем смогу, а если он проиграет, 
сказать: «Извини», – и оставить без мороженого. Так делал мой отец. Но в одном 
я, можно сказать об этом уже сейчас, буду отличаться от него. Я не стану 
просиживать вечера на телефоне, занимаясь организацией товарищеских матчей, и 
буду спокойно спать накануне игры.
     Я в хоккее с шести лет и буду играть еще долго. Когда же придется уходить, 
я расстанусь с хоккеем навсегда. Но я очень хотел бы, чтобы мой сын узнал 
радость игры на льду.
     Некоторые родители говорят, что ребята должны играть только для забавы, и 
это правильно. Они считают, что играть в хоккей должны абсолютно все ребятишки, 
и это тоже прекрасная идея. Еще они говорят, что после победы или поражения 
дети должны оставить хоккейные заботы на площадке и вернуться к обычной жизни с 
ее заботами и проблемами. Замечательно. Но в детском спорте должно быть место 
для всех. В том числе и для тех, кто всегда хочет быть лучшим, кто уже в юном 
возрасте готов взвалить на себя всю ответственность за команду, кто хочет 
побеждать каждый день, кто живет хоккеем.
     Своему сыну я бы сказал: «Ты играешь за эту команду, и ты будешь стараться,
 и ты покажешь все, на что способен. И ты будешь учиться побеждать. Но если ты 
проиграешь – ничего страшного. Извлеки из поражения урок. А когда снова 
вернешься на площадку, учись не повторять ошибок и снова стремись к победе. Изо 
всех сил».