платить за это колоссальные деньги.
     За одну лишь неделю его портрет появлялся на обложках самых престижных 
журналов: «Спортс Иллюстрейтед», «Спортинг Ньюс» и «Тайм», а «Сэтердэй Ивнинг 
Пост» посвятила ему большую статью.
     Ему уже двадцать четыре года. А я все еще вижу маленького мальчика на льду 
нашей речки… Куда утекли годы? Я смотрю вокруг. Кейт уже участвовал в конкурсе 
НХЛ. Он неплохо закончил свой второй год в Виндзоре, и «Буффало Сэйбрз» выбрали 
его, хотя он еще год или два будет играть в юношеской команде, прежде чем 
перейдет в профессионалы. Ему будет нелегко. Он всегда опережал в хоккее свой 
возраст. Поэтому для него лучше пока остаться в юниорах или попасть в 
олимпийскую сборную, если он им подойдет, и подождать, пока его сверстники 
догонят его.
     Уэйн говорит, что Кейту придется труднее в профессионалах, чем ему самому. 
«Когда я попал туда, мне было семнадцать лет, я был мальчишкой, и это вызывало 
у них любопытство, не больше. Команде нужно было чтото от меня, а публика не 
ждала ничего. Все считали, что медленно, постепенно я буду набирать силу. И 
чего бы я ни достиг в первом сезоне, это можно было считать авансом, премией. 
Но Кейт будет вторым Гретцки в НХЛ…
     Надеюсь, что он не попадет в команду подгруппы Смита, чтобы нам не играть 
друг против друга. Мама очень не хочет, чтобы он попал в Калгари. «Болельщики 
„Калгари“ будут освистывать тебя, а эдмонтонские – Кейта, – говорит она. – 
Бедный Кейт!» Бедный Кейт? А я? Обо мне уже забыли?»
     Ким стала взрослой. Глен перешел в одиннадцатый класс. Бренту уже 
тринадцать лет. Если он не бросит играть, через четырепять лет уже он, может 
быть, будет гадать, какая из команд НХЛ выберет его. Буду ли я снова заливать 
каток каждую зиму? И увидим ли мы с Филис, выглянув из кухонного окна, 
ребятишек на нашем заднем дворе, услышим ли там детские голоса? Надеюсь – да. 
Ведь так много счастливых воспоминаний связано с этим катком.
     
Эпилог. Несколько слов номера 99
     
    Каждый год я посылаю отцу и матери два билета на самолет до Флориды и 
обратно. Они не летят. Я говорю им: «Отдохните. Я достиг многого, пользуйтесь 
этим». А отец мне отвечает: «Теперь я волнуюсь за тебя куда больше».
    Уэйн Гретцки. 1983 год
     
     Это книга моего отца. Такой она задумывалась с самого начала. Но коечто 
он упустил – почти ничего не сказал о себе. А это несправедливо. Поэтому о 
своем отце я хочу рассказать сам.
     Я слышал массу историй о том, как отец не выпускал меня с катка на заднем 
дворе нашего дома, потому что хотел любой ценой сделать из меня звезду НХЛ. Это 
неправда. Отец никогда не принуждал меня. Я сам постоянно подгонял себя, а 
отец… Он часто повторял: «Неважно, каков будет результат. Конечно, побеждать 
приятно, мне бы хотелось, чтобы ты всегда стремился выиграть… Но главное – 
старайся и делай свое дело как можно лучше. Большего от тебя требовать никто не 
вправе». Он бывал недоволен мной только тогда, когда я не старался, когда не 
выкладывался до конца.
     И отец имел право спрашивать с меня строго, потому что потратил на меня 
много денег, когда я был ребенком. Детский хоккей в Канаде стоит дорого. Мы, 
дети, конечно, не понимали этого. Играли в свое удовольствие. А между тем моим 
родителям приходилось очень многим жертвовать, чтобы я мог вдоволь гонять шайбу.
 Но отец никогда не упрекал меня этим, он хотел взамен только одного – чтобы я 
всегда играл и тренировался на совесть.
     Представьте себе такое: финальная серия Кубка Стэнли 1982/83 года, мы 
проигрываем 3:0 «НьюЙорк Айлендерс». Нам предстоит четвертая встреча в 
НьюЙорке, которая в случае нашего поражения становится последней… Легко понять,
 какое у меня было настроение. Идет тренировка, а я только делаю вид, что 
работаю. Отец, естественно, приехал на игры и наблюдает за мной. Я ухожу со 
льда – он поджидает меня у выхода.
     – Зачем ты вышел сегодня на тренировку?
     – Все вышли, – отвечаю я.
     – Мог и не выходить. Ты же просто даром потерял время – не тренировался, а 
делал вид.
     Я пожал плечами, через несколько минут и тренировка, и слова отца вылетели 
у меня из головы…
     А отец не забыл ничего.
     Мы проиграли ту игру, сезон закончился.
     Был май, мы с отцом работали на ферме. Было страшно жарко, а бабушка 
полизала сад. Отец посмотрел на меня, потом на нее, потом снова на меня… И 
сказал: «Посмотри на нее! Ей уже семьдесят девять, а она работает, делает то, 
на что хватает сил. А ты не счел нужным честно тренироваться даже перед 
решающей игрой».
     Не сомневаюсь, все его болезни связаны именно с хоккеем. Ведь ночью перед 
моими играми он не спит. Не потому, что ему так важна победа, просто он не 
может иначе, он такой человек. В этом мы с ним не похожи. Скажу откровенно, 
меня не особенно волнует, что обо мне говорят и пишут. Я не переживаю изза 
этого. Зато отец волнуется за нас обоих. И иногда это сказывается на наших 
отношениях. Однажды он, например, услышал, как ктото сказал: «У этого Гретцки 
волосы слишком длинные». И он тут же велел мне: «Немедленно стричься!» Я не 
захотел. Со временем и он понял: вокруг слишком много людей, всем не угодишь и