Они ждали нас на улице у входа. Это гостиница для иностранных туристов, и там 
строгие правила. Третьяк – популярнейший спортсмен, но и он не мог переступить 
порога гостиницы.
     Нас прекрасно принимали, хотя мальчики никак не могли привыкнуть к 
необычной для них еде. Попав в наше посольство, они буквально объелись своими 
любимыми гамбургерами. А однажды поздно вечером, соскучившись по нашим домашним 
канадским лакомствам, мы напросились в гости к комуто из сотрудников 
посольства и не могли оторваться от арахисового масла и сандвичей с джемом. 
Вдали от дома скучаешь по всяким милым сердцу пустякам.
     Конечно, мы осмотрели все, что положено туристам. Были в замечательном 
Московском цирке. Наблюдали смену караула у Мавзолея Ленина на Красной площади 
– это одно из самых впечатляющих зрелищ, какие я когдалибо видел. Уэйн же видел 
смену караула не раз. Дело вот в чем. Однажды он никак не мог заснуть, бродил 
по гостинице, в холле в половине второго ночи наткнулся на Чарли (который 
вообще, видимо, никогда не спит), и они отправились гулять. Гуляли до утра и 
каждый час возвращались на площадь – посмотреть еще раз этот потрясающий ритуал.

     Но поездка наша состояла не из одних развлечений. Съемки занимали 
семьвосемь часов в день, не обходилось без сложностей и огорчений. Кроме того, 
мы представляли там свою страну и должны были особенно следить за каждым своим 
шагом и словом. Хорошо, что Уэйн наделен дипломатическим тактом.
     На приеме министр спорта Советского Союза беседовал со всей нашей группой, 
но, естественно, больше всего его интересовал Уэйн. В разговоре он заметил, что 
русским не нравится Бобби Кларк своей грубой игрой. И напомнил, как во встрече 
с советской сборной в 1972 году Кларк ударил Валерия Харламова по ногам. Потом 
С. Павлов прямо спросил Уэйна: «А как вы относитесь к нему, ведь вы – игрок 
совсем другого типа, вы больше похожи на наших ребят?»
     Уэйн ни секунды не раздумывал. Он улыбнулся и сказал: «Нужно помнить, что 
Бобби Кларк горячо жаждет победы и яростно борется за нее, так же как игроки 
вашей команды. А болельщики и канадские, и американские восхищаются им еще и 
потому, – но вы, может быть, этого не знаете, – что Бобби болен диабетом. 
Однако, если он сыграл похуже или его команда проиграла, никогда не ссылался на 
свою болезнь. Его пример вдохновляет людей, доказывая, что упорством и трудом 
можно преодолеть любые препятствия».
     Некоторые ограничения, с которыми мы столкнулись в Москве, казались 
странными и очень раздражали. В гостинице у входа швейцар стоит на страже все 
двадцать четыре часа, и, если у вас нет пропуска, в гостиницу не попадешь. На 
фотоаппарат смотрят с подозрением. В Москве есть телевизионная башня, с которой 
открывается замечательная панорама города, но фотоаппарат мне пришлось оставить 
внизу, иначе меня не пустили бы наверх. Я хотел сфотографировать русского 
постового у посольства, но наш гид сказала, что этого делать нельзя, «потому 
что многим постовым это не нравится». Меня взяла досада, и я ей сказал, что 
гденибудь в Канаде или в Штатах солдат или полицейский всегда готовы с улыбкой 
позировать туристам. А когда мы ехали из Москвы в аэропорт, я принялся снимать 
изза ее плеча, прямо из автобуса. Она не сказала ни слова, сидела, глядя 
вперед, не поворачивая головы. Это было грубо и бестактно с моей стороны, я 
понимаю. Но мне хотелось настоять на своем.
     Люди в общем везде одинаковы, в какой бы стране вы ни оказались, и 
москвичи оставили у нас самую добрую память. Третьяк и Фирсов, например, очень 
полюбили наших мальчиков. И я до сих пор вижу, как Татьяна, жена Владислава, 
прямо лучится гордостью каждый раз, когда у ее мужа просят автограф.
     Мы должны были обедать у Владислава дома, и киношники хотели снять этот 
вечер. Влад пригласил всех, но нам сказали, что в его квартире будет тесновато. 
Чтобы не создавать Владиславу и его семье ненужных сложностей, мы решили 
сделать так: мальчики пусть идут, а мы с Филис придумаем какуюнибудь удобную 
отговорку.
     Владислав настойчиво приглашал всех. Наконец мы с Филис всетаки 
отказались, но сказали, что мальчики будут просто счастливы рассказать дома, 
что они были в гостях и обедали у самого Третьяка. Владислав все понял.
     Владислав Третьяк. Выдающийся спортсмен и, что более важно, замечательный 
человек. Сцену в аэропорту, куда он приехал попрощаться с нами, я не забуду.
     Брент не хотел расставаться с Владом. Пришло время идти в самолет, а мы 
никак не можем найти мальчика. В конце концов Влад обнаружил его: Брент присел 
среди чемоданов, сумок и плакал. Третьяк подхватил его на руки, крепко обнял на 
прощание. Брент даже улыбнулся сквозь слезы. И не нужно у него спрашивать, кто 
из советских хоккеистов ему нравится. Кумир не меняется…
     Через несколько месяцев русские приедут в Канаду вместе с командами других 
хоккейных стран, чтобы вновь, после перерыва, разыграть Кубок Канады. Для Уэйна 
Кубок Стэнли всегда был целью номер один. А Кубок Канады – сразу за ним, на 
втором месте.
     В первый раз он играл против советских хоккеистов в 1977 году на 
чемпионате мира среди юниоров в монреальском «Форуме». Тогда ему было 
шестнадцать лет и он с трудом попал в команду. Эрни Маклин, один из тренеров 
сборной Канады, сказал: «Он замечательный молодой игрок, но хватит ли у него 
сил выстоять в жесткой игре?»
     После того как Маклин раскритиковал его за игру в товарищеской встрече со 
шведами, Уэйн решил, что его шансы попасть в сборную ничтожны. «Они, конечно, 
сошлются на мой возраст. Но это слабое утешение».
     Да, он был очень молод, нечего и говорить, так молод, что входил в 
раздевалку «Канадиенс», как в храм. Он спросил у служителя, где место Ги