демонстративнее — и команда вдруг поняла, что им необходимо собраться. Будучи 
тренером, необходимо уметь читать свою команду, и я просто почувствовал, что 
если не встану перед ними, мы никуда не приедем. И даже хотя мы опять не 
показывали своей игры, мы выиграли по буллитам 4–3. Константин Симчук с самого 
начала встал в ворота и во время исполнения буллитов он был великолепен.
28 декабря
Сегодня, в третьем матче за три дня, против хозяев турнира ХК Давос, нас 
одолела усталость. Давос добавил в свой состав для участия в соревновании 
семерых хоккеистов — четырех финнов, двух американцев и одного канадца. Они 
сыграли великолепно, обыграв нас со счетом 4-х. Мы выглядели уставшими и 
разобранными. Я не испытываю оптимизма по поводу наших шансов на оставшуюся 
часть пути.
30 декабря
Наконец, мы дожили до выходного дня, попутно выиграв вчера у пражской Спарты 
4–3. Наши результаты — одна победа в основное время, две победы по буллитам и 
одно поражение, итого семь очков — вероятно, не дадут нам пройти в число двух 
команд- финалистов. Сегодняшняя дневная игра между Канадой и Спартой не влияет 
на наши перспективы, зато влияет вечерний матч, Берлин против ХК Давос. Берлин 
уже выбыл, но Давос, принимающая сторона, отчаянно хочет выиграть свой домашний 
турнир и сохранить титул, завоеванный в прошлом году. Для того, чтобы в финал 
вышли мы, Берлин должен выбить Давос, во что никто не верит, но что так и 
происходит. Немцы выиграли 8–5, в результате чего наших семи очков хватило для 
второго места, и теперь мы в финале сыграем еще раз с Канадой, завтра в полдень.

Поскольку никто не ожидал такого результата, многие наши хоккеисты проводили 
вечер вместе с семьями, в городе. К тому времени, когда мы могли связаться с 
каждым, стало уже очень поздно. Я спешно составил распорядок на завтра и 
попросил собрать команду на завтрак в 7.30 утра, чтобы мы смогли приступить к 
делам.
31 декабря
Я не знал, что командный завтрак случайно не был включен в распорядок, 
вывешенный для хоккеистов в фойе гостиницы. Когда я, после пробежки, пришел на 
завтрак, оказался там в одиночестве. Я вернулся в фойе посмотреть распорядок и, 
конечно, завтрак в нем не был указан, и теперь я озаботился. Хоккеисты придут 
на видео занятие к 9.30 и то ли поедят, то ли нет, перед отбытием во дворец в 
10.00. Не так следует готовиться к финалу турнира.
Прямо перед вбрасыванием шайбы я снова увидел своего старого приятеля Хэбби — 
он выглядел очень серьезным. После поражения в первой игре от нас они 
великолепно прошли турнир, но этого никак не было видно по угрюмому выражению 
его лица. Я подумал, надо бы подойти к нему, немного снять с него напряжение. 
Обычно бывало наоборот. Когда я тренировал его, это у меня на лице было 
озабоченное выражение, а он был счастливым человеком. Я попытался слегка его 
расслабить и не знаю, получилось ли, потому что, хотя это виделось 
неправдоподобным, мы сыграли свой лучший матч на турнире, одержали победу со 
счетом 8–3 и таки стали его победителями.
По правде, я сочувствовал сборной Канады, когда игра закончилась, потому что, в 
целом, они были лучшей командой турнира. Мне просто нравилось наблюдать за их 
игрой — умной и дисциплинированной. Хоть я и возглавлял противоположную команду,
 я был очень горд тем, как играла Канада. В нашем матче мы повели 6–2, и все 
могло стать еще разгромнее, но не стало. Они выдержали марку до конца.
В конце награждения мои внуки Дэниэл и Виктория по очереди надевали на себя 
медаль, такие возбужденные. Я отдал медаль им, чтобы отвезли домой в Канаду. 
Виктория бережно упаковала ее в свой рюкзачок; она уже сказала своим родителям, 
что хочет принести ее в школу — показать и рассказать. Дэниэл повторял, что он 
едет в Россию вместе с дедом, на одну ночевку.
Впоследствии я думал о том, чем эта победа может быть хороша для нас в 
долгосрочном плане. Без Малкина на Кубке Шпенглера мы играли менее динамично, 
но все- таки эффективно по многим параметрам. Всякий раз, когда играешь без 
своего лучшего хоккеиста, появляется возможность увидеть команду в ином свете. 
Мне понравилось, что игроки вгрызались и добывали победу иначе, чем обычно. Без 
Малкина мы были не столь зрелищны, но играли вполне прилично. Трое-четверо 
ребят, не особенно много игравших до того, вдруг получили большое игровое время 
и сполна воспользовались этим. Как выяснилось, выигрыш турнира без Малкина был, 
возможно, наилучшим событием из всех, произошедших с нами, потому что показал 
хоккеистам: можно побеждать и без него.
Еще один нюанс — мы выиграли без обычной для нас подготовки, и мне это не 
нравится. Кубок Шпенглера — это, скорее хоккейный праздник, чем соревнование. 
Поэтому у игроков не было того упорства и интенсивности, какие мне хотелось бы 
увидеть. На предматчевых обедах у нас бывало не по двадцать, а по шестьдесят 
человек. Хоккеисты приходили со своими детьми, делились с ними своими порциями. 
Никакой изолированности больше не было. Было так много вещей, которые дали бы 
нам оправдание за невыигрыш — а мы выиграли. Было так много неконтролируемых 
моментов, которые хотелось бы контролировать — но мы выиграли. Я постоянно 
спрашивал себя: «мы хотим выиграть, но насколько сильно мы хотим выиграть?» Я 
не знал. Просто, показалось странным, что добились такого успеха при далеко не 
благоприятных для тренеров и игроков обстоятельствах. Я извлек из этого 
кое-какие уроки. Иногда не стоит париться по мелочам.
Я был настроен на скромное празднование, но Величкин, наш ГМ, был совершенно 
иного мнения. Он сказал, что мы будем встречать Новый год трижды — сначала по 
магнитогорскому времени, самая ранняя встреча, затем по московскому и потом по